Поворачиваю в её сторону голову. Она мнётся в проходе возле меня, строит улыбочки, стреляет глазками. Дамочка неплоха, можно на раз... два…да и на три, чего уж там…
Откидываю голову на спинку кресла и прислушиваюсь к себе: смогу ли вынести ещё один трёхдневный трип с малознакомой красоткой или нет после того содома, который устроил сам себе, прощаясь с туманным Альбионом?
Кажется, нижняя часть меня была бы не против, но вот верхняя! Глаза сами собой закрываются.
— Эй, ну что – поможешь мне с вещами? — тон у блондинки из умоляющего становится настойчивым, она даже трясет меня за плечо.
Oh shit. Кажется, я опять чуть не уснул. Невежливо заставлять даму ждать, надо брать себя в руки.
Осматриваю её медленно, с головы до ног, не пропустив ни одной выдающейся детали, натягиваю на глаза солнцезащитные очки, и медленно говорю, чувствуя, как хрипит горло, видоизменяя голос:
— Honey, давай не сегодня. Я устал.
Она вспыхивает от корней своих крашеных волос и покрывается красным румянцем. Я закатываю глаза: не я первый и не я последний отшил эту сладкую девочку. Но, давайте смотреть правде в глаза – сегодня мне нужен только сон. Много, много сна.
Беру свой рюкзак и иду к выходу, расталкивая последних людей, что остались в салоне. Уверен, дамочка шлёт мне в спину проклятия. Надо поспешить, пока в дело не пошли длиннющие ногти, как у тигрицы, или ножи, которые, уверен, она прячет за резинкой чулка.
В такси снова чуть не вырубаюсь, но возле дома прихожу в себя. Выливаю остатки минералки себе на голову, чтобы взбодриться и открываю чугунные ворота. Ну, мать как всегда – вечно только разговоры о защите, о комфорте, а сама не может заставить себя запирать калитку на ключ. Могу поставить сто баксов, что ключи от дома я найду в углублении у огромного вазона с цветами на крыльце.
Подхожу к тёмной громаде дома, вдыхаю давно забытый аромат сада, дерева и чего-то давно забытого и родного, и поднимаюсь по ступенькам. Так и есть – ключ лежит все также под разросшимися за время лианами в мраморном горшке.
— Эй! Есть кто дома? — голос гулким эхом отталкивается от стен и пропадает наверху. В ответ – ни шороха, ни скрипа, ни звука. Всё понятно – меня, как обычно, не ждут.
Досадливо машу рукой: давно привык быть паршивой овцой в прекрасной семье, до которой никому и дела нет.
Плетусь к кожаному дивану, едва не задеваю столик с какой-то ерундой и в последний момент ловлю на лету вазу. Shit! Чуть не разбил! Повезло, что у меня реакция как у мангуста! С глухим звуком водружаю спасённую вазу на место, а сам с размаха бухаюсь на диван.
