Мой мужчина не издевается. Он разряжает обстановку, а еще мой мужчина, кажется, офигеть какой умный. И это делает его в моих глазах еще более сексуальным, из-за чего мне немедленно хочется продолжить то, на чем мы прервались.
- Это было самое необычное знакомство в моей жизни, - улыбается Роб, а затем достает мобильный, - диктуй цифры.
Я вне себя от счастья продиктовываю номер, и смущенно улыбаюсь, когда Роб делает дозвон, оставляя и мне свои контакты. А затем вижу, как он демонстративно сохраняет меня как «Няня», и вспоминаю, что вообще происходит.
- Скажешь свое имя позже, - подмигивает Роб, и выходит за дверь, - надеюсь на повторение знакомства.
Я лишь киваю, понимаю, как облажалась, и закрываю за ним дверь. Черт возьми, вот тебе и «искренность и непритворство»!
Глава 3
Глава 3
Роб
У меня охренеть какое незадавшееся утро.
Мать снова схватилась за бутылку, и вместо того, чтоб выспаться перед тяжелым рабочим днем, я с трех утра уже в старой однушке вместе со скорой, помогаю бригаде грузить ее бесчувственное тело на носилки. Отстегиваю водителю и медикам по купюре, чтоб проследили и обращались осторожнее, а затем привычно плачу в отделении за платную палату и хорошее обслуживание.
Все это – настолько привычные ритуалы, что уже даже не сжимается со страхом сердце, что вот-вот моей пропитой старушки не станет, и эта бутылка будет у нее последней. Просто, черт возьми, к пяти утра возвращаюсь в свою квартиру, принимаю душ и пью двойной эспрессо, надеясь, что это поможет проснуться.
А затем…
- Робер Борисович, вас вызывает Березнев!
Полковник просто так звать не будет. Это уж я знаю точно. Тут два варианта – либо за мной косяк, чего уже давно не случалось, либо очередная внеплановая командировка где-то в жопе нашей страны, и от обоих вариантов я не в восторге.
- Вызывали? – стучусь к главному, и тот кивает, отчитывая кого-то по телефону.
Вот он, образец нашего ОВД. Стройный, подтянутый, всегда обо всем в курсе и с тем самым строгим тоном, от которого у каждого, кто его слышит, бегут позорные мурашки страха по спине. Я с видимым спокойствием сажусь в предложенное кресло просторного, но очень заставленного шкафами и столами с документами кабинета, ожидая, когда Александр Михайлович договорит.
- Ни одно утро без идиотов, - устало вдыхает полковник, усаживаясь в кресло, - Роб, слушай, дело к тебе…
- Мать в больнице. Если куда-то ехать – не могу, - сразу предупреждаю я, хоть и знаю, что, если прикажут – ни о каком добровольном согласии и не спросят.
