— Смотри, снег пошёл, — обращаю его внимание на раннее утро за окном.
— Снег, — усмехается он. — А то тебе его всё мало!
Я смеюсь и тяну его за руку. В душ, потом в кухню. Льну к нему, пока он помешивает овсянку, пока одной рукой поглаживает мои бёдра под своей рубашкой.
— Аль, сейчас нам будет совсем не до завтрака, — мягко отстраняет меня Алекс. — Занимай любимое местечко, почти готово.
Но у меня уже совсем другое настроение. Игривое. Шаловливое. Я немного разворачиваю мужчину и, не оставляя места для раздумий, стягиваю его низкосидящие домашние штаны, освобождая уже напряжённую плоть.
— Ох, малышка! — вздыхает он. — Это что-то новенькое.
Я облизываю пересохшие губы, и его глаза темнеют. Это действительно что-то новенькое. Я никогда прежде не пробовала это делать, но именно сейчас я опускаюсь на колени. Перед ним. Под его опаляющим взглядом.
— Помоги мне, — тихо прошу, и он издаёт глухой стон.
— Ты изменилась. Стала такой… самостоятельной.
— Я не уверена, что у меня получится, — признаюсь ему, — но я очень хочу попробовать тебя на вкус.
С его губ срывается рычащий звук, и тяжёлая рука ложится на мою макушку. Алекс обхватывает член у самого основания и приставляет к моим губам. Чёрт, сейчас я не уверена, что смогу принять такой объём в свой рот. Каким образом он помещается во мне?!
Он проводит обжигающе-бархатистой головкой по губам и сдавленно шепчет:
— Открой ротик, малышка.
Я распахиваю губы, и он медленно наполняет меня, скользя по языку, до самой глотки.
— Дыши носом, — велит Алекс, усиливая давление на затылке.
Его пальцы путаются в моих волосах, когда он направляет мою голову туда и обратно, увеличивая амплитуду движений, проникая всё глубже и глубже.
Его чистый, терпкий вкус ударяет по всем вкусовым рецепторам, и я захлёбываюсь от оглушающих эмоций. Кладу руки на упругие мужские ягодицы, впаиваясь ноготками, и он шипит.
Алекс расслабленно принимает мои ласки, помогает, но не настаивает. В этом действе нет принуждения. Всё взаимно. Мне нравится доставлять ему удовольствие. Я нетерпеливо сжимаю бёдра, вызывая у мужчины сдавленные ругательства.
— Сладко, но мучительно! — выплёвывает он. — Иди сюда!
Подтягивает меня резким движением, усаживает на столешницу и резко входит, срывая стон в тот момент, когда его губы накрывают мои. Его язык имитирует проникающие толчки его плоти. Раз за разом. Боготворя меня. Вознося на самую вершину удовольствия.
