— Что это за «информатор», Миднайт? — спросил Морли, снова уставившись на Ника.
Ник бросил на него ровный взгляд.
Морли всмотрелся в его лицо и кивнул. Сделав паузу, он ответил на свой вопрос, вероятно, больше для Джордана.
— Точно. Художник. Тот, что с фресками. Наш прорицатель.
Джордан вздрогнул, удивлённо глядя на Ника.
— В самом деле? — спросил он. — Этот парень просто звонит тебе? Поболтать?
Ник снова раздражённо нахмурился.
Увидев жёсткий взгляд обычно спокойных глаз Морли, он выдохнул. Выдох был чисто повадкой, поскольку Нику не нужно было дышать.
— Ага, — буркнул он. — Очевидно, тот, кто держит этого ублюдка на поводке, решил, что я теперь его единственный контакт в полиции Нью-Йорка. Теперь он звонит мне, если у него есть что-то, что, по его мнению, мы должны увидеть.
— А на этот раз? — спросил Морли.
Ник поколебался, потом кивнул.
— Ещё одна картина. Он упомянул хранилище, значит, знает, где мы.
Морли и Джордан обменялись взглядами.
Они также нахмурились.
«Художник», как называли его Морли и Джордан, впервые появился в их жизни во время первого крупного дела об убийстве Ника в полиции Нью-Йорка. С тех пор начальство приказало им оставить его в покое. Они могли принимать его помощь, если таковую предлагали, но им было категорически запрещено арестовывать его, забирать или допрашивать в любом официальном статусе. Им не разрешалось следовать за ним, наблюдать за ним или даже пытаться его опознать.
Это строго запрещалось.
Им даже не сообщили имени.
Ник знал его имя.
Ник также знал причину всей этой секретности. Малек был видящим — представителем расы существ, которые были формально незаконными и официально вымерли. Мэл также являлся провидцем, что считалось безумно редким даром даже в те времена, когда видящих было много.
Однако Нику не разрешалось рассказывать об этом двум своим напарникам-людям.
— Мы идём вниз? — спросил он ворчливо, переводя взгляд с Морли на Джордана. — Или мы просто будем торчать здесь? Ждать, пока они вышвырнут нас вон за то, что мы такие чертовски симпатичные?
Джордан издал фыркающий смешок.
Затем, закатив глаза, усиленные бледно-голубыми линзами, он показал подбородком в сторону служебного лифта.
— Пошли, симпатяжка, — сказал он, снова пихнув Ника.
Морли, как и прежде, ничего не говорил.
Он даже не нахмурился.
Поставив свою безвкусную кофейную кружку на стойку службы безопасности, он просто последовал за ними к лифтам, ведущим в подвал.
