— Да не переживай. Подожди немного. Я найду тебе хорошего мужчину. Без заскоков, — цокает тетка.
— Не хочу больше никого! Я постараюсь придумать что-то еще, — устало говорю я и поднимаюсь с места.
Прошла еще одна напряженная неделя. А для меня словно вечность… Счет шел на дни, и мне казалось, если с мамой что-то случится — я тут же умру сама. Я обошла кучу банков. Естественно, все безуспешно, даже те, кто обещал в рекламе быстрые деньги без подтверждения доходов и залога, мне отказывали. По совету фонда я создала страницу в социальной сети, где просила совершенно незнакомых людей о помощи и прилагала документы с диагнозами мамы. Но деньги поступали маленькие. Мама не знала, что я взяла академический отпуск и устроилась на работу. Зарплата маленькая, но она хоть как-то приближала меня к кредиту, который мне могли дать.
Но маме становится хуже. Помимо обмороков и головокружения, она начала заговариваться, многое забывать и постоянно жаловаться на туман в голове. Каждый новый день пугал меня до ужаса и дрожи во всем теле. Потому что каждый день мог стать последним. Меня накрывало диким отчаяньем. Я уже готова была на все, но Регина сообщала, что желающих купить меня пока нет. Самое страшное — это когда нет выхода. Никакого. Ты готова на все. Но твое «все» никому не нужно…
Это случилось поздно вечером, когда я уже уснула. Меня разбудил настойчивый телефонный звонок,
— Сонька, пляши! — радостно восклицает Регина, быстро приводя меня в себя, и я резко сажусь на кровати.
— Ты нашла, у кого занять денег? — с надеждой спрашиваю я.
— Нет, лучше! Адамади передумал и хочет забрать тебя уже завтра!
— Не лучше… — вздыхаю я в трубку. — Но я согласна.
София
Я наговорила маме полной чуши, в которую трудно поверить, 0 том, что меня отправляют на практику в загородный филиал компании, и это единственный уникальный шанс. И она мне поверила, даже наказала не отказываться от такого шанса, «Ты у меня умница», — хвалила меня мама, собираясь в клинику. Авансом за мои «услуги» последовали не деньги, а размещение мамы в клинике для обследования и последующей операции. Даже не хочу знать, как и зачем об этом узнал Адамади. Главное, что теперь у мамы есть шанс, и все будет хорошо. Я была настолько за нее рада, что почти весь день не волновалась о предстоящем переезде к мужчине, которому меня продали.
Договор подписан, вещи собирать не нужно. По условиям Адамади я могла взять только телефон и несколько вещей, без которых не могу обойтись. Одежду, косметику и предметы быта мне купят.
