А вот я в свои двадцать пять полный лузер. А теперь и без бабы остался. Что я чувствовал в этот момент? А ничего! А почему? Да потому что достала рутина, вроде бы всё есть, вроде бы не урод и не слюнтяй, а внутри — пустота. Да и отношения — мрак.
Откинулся на спинку кресла и шумно выдохнул. И что теперь? Да уж, было бы смешно, если бы не было так грустно. Вот что значит никогда не париться, чем же таким занимается твоя девушка. Вот и получил. А впрочем, к херам всё.
Я набрал номер Ники. Тем временем мобильный посылал нудные гудки, видимо намекая на то, что и мне пора давно послаться, хоть куда. Почему-то вспомнились прошлые разы. А когда это собственно началось? Я её уже не раз так дожидался, когда сговаривались ехать куда-то вместе, а потом в итоге она перезванивала, извинялась и говорила, что приедет, но попозже. Причина каждый раз была одна лучше другой. Вот дура, если уж завела шашни с кем-то, давно могла признаться. Или же? Ой, да ладно… сомневаюсь, что Ника переживала о моём нежном сердечке. Вешаться точно не пойду.
По правде, наши отношения были занимательные. Или как бы поласковее их обозвать? Ну, давайте смажем так: в чужой монастырь со своим уставом не лезь. И ей, и мне это нравилось, не напрягало, свобода полнейшая, да и жили мы порознь.
Посмотрел на часы, скоро шесть. За окном пролетал небольшой снежок. Вовремя вздумалось зиме к тридцатому декабря вспомнить, что для волшебства горожанам не хватает снега и мороза. Красота, яркие праздничные огни, огромная площадь каждый год была предметом гордости нашего огромного города. Куча туристов, студентов, гостей сити сновало целыми днями и вечерами, своего рода городок в большом городе. Ёлка и в этот год выше похвал, наш глава администрации никогда не скупился на эту даму, и она оправдывала свой шикарный прикид.
Снег усилился, а я сидел и наблюдал, как снежинки оседают на лобовое стекло, как тают и сползают вниз. Вот в детстве безумно любил снег, мороз, всю эту суету. Видимо из-за того, что часто на каникулах были у бабушки с дедом в пригороде. Мы со Стасом стояли на ушах все каникулы, домой заваливали в заледеневшей одежде, но счастливые как сто чертей. А бегали на горку, за селом, там были покатые катки, залитые кем-то из местных. И вот на улице собиралась толпа таких же разбойников, как и мы. Тащили за собой санки, лыжи, клеёнку, мы бежали вперед и дико ржали, и кто же в этот раз будет первым, чтобы поскорее улечься пузом на санки, обязательно лицом вперед и слететь вниз, иной раз расставив руки. Были тогда и сопли, и разбитые лбы и шнобели, но никто никогда не бегал жаловаться старшим. И сейчас, изредка высмотрев в каком дворе небольшую горку, улыбался, подавляя желание выскочить из машины и спуститься вниз.
