Мама делала мне овсянку каждое утро. Будила поцелуем в щёку, говорила приятные слова и звала к столу. А потом отвозила в школу, разрешая мне задержаться после уроков на несколько часов. Но только так, чтобы папа не узнал.
Раньше я думала, что это был любящий жест, но на самом деле… У мамы был любовник, с которым она проводила эти часы. А папе говорила, что мы были вместе. Гуляли, ходили к её подругам в гости. Я знала, что это было ложью, но она всегда говорила мне, что ходит на маникюр или в салоны.
Тогда меня не особо это заботило. Потому что на тот момент волновала школа, друзья и мальчики.
А потом об этом узнал отец и развёлся с ней. Для меня это было огромным ударом, как и для неё. Несмотря на измены, она очень любила папу. Но… Как я узнала спустя несколько лет, у них были проблемы. В интимном плане, и мама нашла мужчину, который смог её удовлетворить. Скрывала это, потому что не хотела, чтобы отец знал об этой тайне.
После развода она оправилась не быстро, но сделала это. С некоторыми осложнениями. Заболела раком, который быстро забрал её жизнь. И только в последние дни родители помирились. Она попросила прощения, а он простил её. Сказал, что виноват сам.
— И часто ты так зависаешь? — из воспоминаний меня вырывает голос Кирилла, и я поднимаю на него взгляд. Точно, совершенно о нём забыла.
— Нет, — отвечаю, чтобы он ничего себе не надумал. Сажусь за стол, хватаю ложку и зачерпываю ароматную кашу. Если честно, есть перехотелось. Но делаю это, чтобы заполнить желудок.
— Как ты себя чувствуешь? Помнишь, что вчера было? — лучше бы не помнила. Никогда в жизни.
— Нормально, — чувствовала я себя после холодного душа и правда лучше. Но вот на второе правду говорить не хотела. — Нет, не помню.
— Жаль, — слышу перед собой, упулившись в тарелку. Не хотела на него смотреть, потому что было стыдно. И он, наверняка, поймёт, что я солгала. Уже проходили, знаем.
Чужие пальцы оказывается на моём подбородке и чуть приподнимают. Смотрю в карие глаза Кирилла и задерживаю дыхание. Никогда не любила такие моменты.
— Я могу напомнить, — шепчет, а потом приподнимает уголки губ, заставляя меня зависнуть и округлить глаза.
— Обойдусь, — отвечаю, быстро отойдя от мимолётного шока. — Давай забудем всё то, что случилось? Я, правда, неосознанно напилась, пришла к тебе и решила устроить эти танцы.
Не сразу понимаю, почему Ворон расплывается в ехидной ухмылке. А потом осознаю. Проболталась, дьявол…
