— Что сказал? — терпеливо спрашиваю, сжимая в руках бумагу. Хочется засунуть их ему в одно место, но, к сожалению, мужчина сейчас был не здесь.
— Надо узнать у Романа Константиновича…
Это что получается, Рома знал? И молчал? Эти бумаги провалялись где-то три дня, и Иван их только заметил. Почему мне вообще не сообщили, что человек Маликова приезжал в офис?
— Ладно, иди, — устало потираю переносицу, пытаясь взять себя в руки. Сейчас главное не паниковать. И идти решать проблему с настырным Ильёй, который решил мне подгадить. Ни за что бы в жизни не обратилась к нему, если бы не массовый заказ, исполнить который мог только он. И, да, Березников настоял.
Как только парень скрывается из моего кабинета, сажусь на своё кресло, громко выдыхая. Почему чем ближе свадьба, тем больше проблем? Если бы не этот Илья, всё было бы относительно нормально.
Собираюсь по частичкам и беру свой телефон в руки. Ищу контакт с именем «мудак» и закусываю губу прежде чем нажать на кнопку телефона. Делать этого не хотелось, но надо. Потому что это единственный человек, который может сейчас вернуть всё в норму. По крайней мере, на работе.
Слышу первый гудок и нервно тереблю листок, на котором стояла подпись Маликова. Пока идут гудки, пытаюсь прийти в норму. С этим человеком нужно быть уверенной и не колебаться.
Второй гудок обрывается, и я задерживаю дыхание, когда слышу ненавистный мне голос:
— О-о, Гордеева, — хорошо играет удивление, подонок. — А я всё ждал, когда ты позвонишь.
— Как видишь, дождался, — говорю сквозь зубы. По-другому не могла. Потому что это человек был мне противен. Я вообще не хотела работать с ним, потому то он был с гнильцой. Но Рома настоял — хороший товарищ, говорит! Который лезет ко мне в трусы. — Что за внезапные перемены? Ты в курсе, что подводишь меня и Рому, своего хорошего знакомого?
Стараюсь говорить вежливо. Ругаться сейчас было бесполезно. Потому что могу сказать то, отчего этот мудак вообще откажется сотрудничать со мной. Но сейчас только он мог вернуть всё на свои места.
— Я уже разговаривал с Березниковым и всё ему сказал. Разве он не передал тебе мои слова?
Хмурюсь, не понимая, о чём он говорит.
— Нет, — то есть, всё это время мой жених был в курсе всего, но молчал?
— Так вот почему ты так поздно позвонила, пупсик, — кривлюсь от этого прозвища, которым он иногда называл меня. — А я всё думал, что гордость свою одолеть не можешь. Унижаться не хочешь. А тут женишок… Забавно.
