— А то вдруг приревнует, — шепчет сладким голосом, на что я усмехаюсь, когда дверь за мной захлопывается.
Смотря, кого к кому начнёт ревновать. Её ко мне, или же… Нет, ерунда. Воронов никогда не будет ревновать меня.
Если Шевцова считает меня полной дурой, то ошибается. Да, я неопытна, молода и из-за этого не сразу поняла, что женщина — лесбиянка.
Было сложно. Но однажды я общалась с одной такой же девушкой, и она рассказала, как увидеть их в толпе. Они такие же, как и мы. Поэтому первый её совет был такой: смотри в глаза.
Что я и сделала, видя предвкушающий и полный желания взгляд. Будто раздевала меня, имела во всевозможных позах.
Мне не было противно, хоть я и всегда считала это странным. Но это только вызывало интерес.
Почему она и Воронов женаты? Спрашивать у обоих не хотелось, хоть и было огромное любопытство.
Во-первых, это было вмешательство в личную жизнь.
А во-вторых, я просто не должна этого делать. Потому что для меня Кирилл всего лишь любовник.
Но, даже не смотря на это, всё равно ревновала его к жене-лесбиянке.
Вот и что со мной не так?
Пыталась себя уговорить, что всё это — не моё дело. Но получалось плохо.
Громко выдохнув и подняв руку, провела ладонью по волосам, убирая выбившие из причёски волосы.
Пора идти. А то отец может спохватиться и задать слишком много вопросов. А обманывать его не хотела.
Оборачиваюсь, открываю дверь и выхожу в коридор, держа направление в зал. Осталось только вспомнить, куда идти, потому что всё то время я то и делала, что шла за Шевцовой.
Иду вперёд, осматривая картины и пытаясь хоть как-то вспомнить коридоры.
Увидев впереди поворот, в душе воскликнула. Точно, я ведь поворачивала сюда!
Делаю несколько шагов, а потом замираю, так и не дойдя до угла, стоит услышать знакомые голоса.
— Не смотри так на мою дочь, — цедит сквозь зубы отец. О чём он говорит? Что они вообще здесь делали?
— Как? — этот приятный баритон проникает в уши, заставляя сердце пуститься вскачь. Только от чего? Волнения?
— Будто хочешь её трахнуть! — восклицает папа, на что немного округляю глаза. Никогда не слышала от него таких грубых слов, поэтому сейчас удивилась. — Я же сказал тебе ещё в тот день, что не позволю приблизиться к ней. Не отдам я её, Воронов, заруби себе это на носу.
Опираюсь спиной на стену, замирая и прислушиваясь к их разговору.
Мозги полностью отключились. И только одна фраза кружилась в мыслях, всё не пропадая из поля видимости.
«В тот день».
Какого чёрта? Он не мог прийти к отцу после той ночи в баре, потому что тот был на островах.
