И вот сейчас.
В его голове промелькнуло, как он встает и заносит над Кириллом свой молот. А затем смотрит, как его мозги разбрызгиваются в разные стороны. Часть, смешавшись с кровью, попадает на грудь Лиагель. Она даже кричит. Или даже нет… она рада. Рада, что Кирилла больше нет, и теперь она может быть с Бегрифом.
Дворф глотает подступивший к горлу комок, глядя на смеющихся молодых людей.
Осознает, что вновь себя ненавидит.
Проверяет, на месте ли его кинжал, а затем встает с дерева, служившего ему лавочкой.
— Ты куда, чувак? — спрашивает Кирилл. Он использует это странное слово почти с самого начала их знакомства. Он обращается так и к нему, и к Гелегосту (этому вонючему орку), и объясняет это тем, что в его мире так обращаются к друзьям. Правда, к Лиагель он обращается совсем не так, а по имени, хоть и в его сокращенном варианте.
— Да это… — Бегриф замешкался, — надо отлить. Чувак.
— Нормально себя чувствуешь? А то выглядишь не очень.
— Да-да, все хорошо. У костра пересидел, — Бегриф пытается как можно скорее закончить разговор, ибо руки уже начинают трястись. В груди странная ноющая боль, и снять ее может только одно…
Все тут же проходит, как только он наносит порез на бедро. Хвала всем Богам, Кирилл больше не донимал его вопросами и позволил уйти.
Начинает облегченно дышать.
Он уже и сам стал замечать, что порезы с каждым разом становятся все глубже и глубже. Первые царапинки даже общего не имеют ничего с теми ранами, какие появляются на его бедре сейчас.
Теперь он спокоен.
Руки больше не трясутся, и на душе никто не скребет. Можно и вправду отлить.
Спрятав кинжал, дворф пристраивается к дереву и начинает его поливать.
Но несмотря на звук столкновения его струи с древесной корой, он умудряется расслышать хруст ветки за своей спиной. И будь их лагерь с той стороны, он бы подумал, что это Кирилл идет его проведать, но костер не там…
Надеть штаны времени, походу, нет, а сражаться со спущенными будет тяжеловато…
Бегриф явно в не самой завидной ситуации, и потому пока не оборачивается. Он пытается услышать, где находится этот зверь (или человек) а сам в это время медленно подтягивает штаны. Боится, что это лучник, но вряд ли его будут убивать до того, как попытаются допросить. Да и даже если лучник… что он сделает? У него из оружия лишь кинжал, да и тот не для того, чтобы биться с серьезным противником — так, тушу разделать, да кожу снять.
Штаны на нем, и пока еще никто не напал. Звуков никаких.
