Кармен медленно отстраняется от Кары, слегка прищуриваясь.
— Это типа проверка?
— Всё равно он козел, — улыбается Кара. — Пешка Маркуса. Но… в постели он… скажем так, Маркусу еще далеко до него. Хотя… Маркус кое-что делает получше, но…
— Я даже знаю, что именно Маркус делает лучше.
И они снова широко улыбаются.
— Боже, — задумчиво произносит Кармен, — мы тупо две озабоченные шлюхи…
Кирилл сталкивается с Гелегостом в коридоре.
Орк и ведущая его за руку путана натыкаются на него как раз тогда, когда Кирилл выходит из одной из спален.
— Ого! — удивляется Гелегост. — Так Лиагель нашла Кирилла так быстро?!
Его улыбка тут же испаряется, когда из комнаты вслед за Кириллом выходит изящная блондинка, совершенно точно не являющаяся Лиагель.
Молчание, воцарившееся в коридоре, немного смутило Эльрикель, но гораздо сильнее смутило шлюху, которая уже морально настроилась на то, что снова будет принимать в себя орка, что почти всегда означает «тупо терпеть».
— Пусть Кирилл не беспокоится, — несвойственно для себя тихо произносит орк, — Гелегост не скажет Лиагель. Гелегост понимает.
Кирилл опускает взгляд, а затем чувствует, как Эльрикель нежно берет его за руку.
— Пойдем, — шепчет ему она, и юноша повинуется.
Когда они уходят, Гелегост остается стоять на месте.
— Так мы… идём? — спрашивает шлюха. — Могучий орк всё ещё хочет снять напряжение?
Но могучий орк больше не выглядел напряженным. Он выглядел расстроенным. Он расстроился, когда Кирилл завел себе постоянную самку в лице Лиагель, но с того времени прошло уже много времени. Много утекло воды, как говорил иногда Кирилл. И лишь теперь он вдруг понял, что изменил свое отношение не только к постоянным спариваниям Кирилла исключительно с Лиагель, но и к самой Лиагель в целом. Гелегосту сейчас казалось, что Кирилл предал Лиагель.
— Мы… идём? — снова спрашивает шлюха.
— Гелегосту не хочется, — негромко отвечает орк и возвращается назад. Он хочет поговорить с Лиагель, но не станет рассказывать ей о том, что видел. Во-первых, он пообещал Кириллу, а во-вторых, ей будет больно.
Карлейн пришел на бал довольно поздно. Отчасти оттого, что не хотел идти — ему там попросту нечего было делать. Как телохранитель — это одно. Но как гость… этого он не понимал. А балах не было никакого смысла. Как и в алкоголе, и в танцах, и в сексе. Всё это — пустое. То, что отвлекает внимание.
Он аккуратно прошел по залу вдоль стены, чтобы не мешать людям танцевать и разговаривать. Кивнул, здороваясь, Хейзелу и Акве, после чего синевласая девочка тут же, что-то сказав сыну графа, направилась к нему, Карлейну.
