Я судорожно глотаю раскаленный воздух. По венам струится жидкое пламя, мышцы бедер сводят тягучие спазмы, Трепет раскалывает мое до жути напряженное тело,
- Я хочу насадить тебя на член, - чеканит Арес, глядя прямо в мои глаза.
Ничего не успеваю ответить. Потому что он резко притягивает меня вплотную к себе, грубо вжимает бедра в бедра. Буквально вбивает, и от этого порывистого движения создается впечатление, точно реально в меня проникает, входит внутрь размашистым толчком, засаживает свой гигантский орган до предела, вонзает на полную длину.
— Хочу выебать, — припечатывает отрывисто. — По-настоящему. До судорог. До воплей. Чтобы ноги не сдвигались. Хочу эту дурь про бабло из тебя выбить.
Я даже моргнуть не способна. Застываю, ни в силах шевельнуться под его бешеным напором
Нас разделяет только полотенце, небрежно повязанное вокруг мускулистых бедер, очень тонкая материя, которая в любой момент может соскользнуть. После душа я осталась без белья, халат распахнут, а мои ноги раздвинуты в разные стороны, разведены до боли, рефлекторно сжимают крепкие мужские бедра, свитые из железных мышц.
Арес выглядит грозно. Бог войны разъярен, явно мною недоволен. И я сама в этом виновата, сама нарвалась на его гнев, пробудила сокрушительную стихию.
Вены на его шее вздуваются. Никакие татуировки не скрывают безумную пульсацию. Стальные мускулы одержимо сокращаются. Пленяют губительной силой. Громадный член набухает, твердеет и наливается жаром, жаждет врезаться в мою плоть, ворваться вглубь, срывая все запреты.
Я слабо дергаюсь, пробуя освободиться, но это скорее рефлекторный жест, чем реальная попытка вырваться. Тут без шансов. Голодный зверь жертву из когтей не выпустит.
— Еще одно слово про деньги, - холодно выдает Арес. — Только одно гребаное слово. Повторишь это — я тебя вытрахаю. Плевать, где мы будем. Пусть даже посреди долбаной площади, где куча народа вокруг.
Он отпускает меня. Отходит. Хватаюсь ладонями за стол, чтобы не завалиться назад и не растянуться по поверхности.
— Завтра отправляешь заявление об увольнении, — невозмутимо замечает он, словно речь идет о самых привычных вещах. — Почтой. Никаких походов на работу.
— Что? — сглатываю. - Я не стану увольняться.
— Прости, - издевательски выгибает бровь. - А разве это был вопрос?
— Ты не можешь меня заставить, - с трудом перевожу дыхание. — И вообще, такой поступок будет выглядеть нелогично. Подозрительно с точки зрения следствия. Лучше согласовать удаленный режим и...
