Макса поблизости уже не было. Наспех выбрав глянцевый журнал, я открыла его, пытаясь прочитать записку, но не успела — кто-то толкнул меня под локоть, и я выронила покупку.
— Простите, — передо мной стоял тот самый тип из ресторана. На губах — усмешка, но светлые глаза смотрят холодно и отстраненно.
— Ничего страшного, сама во всех врезаюсь, — мы одновременно наклонились за журналом и чуть не стукнулись лбами, пытаясь поднять его. Он выпрямился, протягивая мне журнал и уже собрался что-то ответить на мою благодарность, но рядом возник Тимур, — его появление я успела обнаружить по ставшему уже знакомым аромату. Байсаров обнял меня за талию, поторопив:
— Дорогая, поезд скоро отправится, ты все?
— Да, конечно, — я позволила мужу увести себя и до самого поезда не произнесла больше ни слова. Сердце тревожно билось, и интуиция, которая обычно не подводила, намекала: намечается что-то серьезное.
— Скорее, скорее, — поторопила нас проводница. Мы поднялись в вагон, но возле лестницы на второй этаж я остановилась:
— Иди, я сейчас.
— Давай отнесу журнал, — предложил вполне невинно Тимур, а я замешкалась. Внутри — записка, брать его с собой в туалет — странно, отдавать сейчас — он может заглянуть.
Не дождавшись от меня ответа, Байсаров забраж глянец и стал неторопливо подниматься, а я еще несколько секунд смотрела ему вслед, чертыхаясь. Быстрым шагом, почти срывающимся на бег, я добралась до туалета, заглянув в него ненадолго, чтобы проверить, на месте ли флешка,а потом поднялась по второй лестнице в наше купе.
От волнения участился пульс. Я ругала себя за безалаберность, а Макса — за его страсть к театральности и любовь к фильмам о шпионах. В самом деле, нельзя отправить простое смс? Что за методы из старых фильмов?
Тимур ждал меня в номере полулежа, выражение его лица и скрещенные на груди руки ничего хорошего не предвещали.
— Что это все значит?
— Что именно? — не поняла я. Он кивнул на стол, где между двух страниц закладкой лежала сложенная записка. Чувствуя, как неприятно высохло во рту, я развернула ее, а потом расхохоталась.
— Ну и что там смешного?
Но ответить я не могла, почти сгибаясь от смеха. На клочке бумаги, вырванном из книги, ручкой поверх печатного текста была написана всего одна фраза — «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».
— Прости, это нервное, — я махнула рукой, пытаясь перевести все в шутку, но Тимур явно был зол и недовольства своего скрывать не собирался.
