Наука раскрыла этот обман. Но понадобились тысячелетия, усилия и мужество многих ученых, чтобы разгадать окутанное тайной прошлое человека. И надо по достоинству оценить смелость Линнеуса, поставившего в системе человека рядом с обезьяной. Необходимо понять, что одно признание сходства между ними, тем более близость в системе, неизбежно наводили на вопрос: а нет ли тут и кровного родства?
Человек поставлен первым в классе млекопитающих, в отряде приматов, вместе с обезьянами и полуобезьянами. Линнеус сделал это за 120 лет до появления теории Чарлза Дарвина о происхождении человека от обезьяны, сделал впервые в истории науки. И это была огромная заслуга.
Через несколько лет по возвращении из Голландии, в 1747 году, Линнеус в письме к знакомому ботанику говорит: «Не угодно то, чтобы я помещал человека среди антропоморфных; но человек познает самого себя. Давайте оставим слова, для меня все равно, каким бы названием мы ни пользовались; но я спрашиваю у тебя и у всего мира родовое различие между человеком и обезьяной, которое вытекало бы из основ естественной истории. Я самым определенным образом не знаю никакого; о, если бы кто-либо мне указал хоть единственное».
Подумаем над этими словами. Замечательно, что Линнеус ищет естественное различие между человеком и животным. Другое, на котором настаивает религия — душа, — его не интересует в данном случае.
Только заметим, что слова «естественная история» тогда не звучали в том смысле, как употребляют их теперь, — они означали подробное описание признаков строения, а не происхождение одних организмов от других.
А мог ли больше сказать Линнеус о человеке и обезьяне?
«Если бы я назвал человека обезьяной или наоборот, на меня набросились бы все теологи». Вот в чем дело: нужно было соблюдать очень большую осторожность, иначе «набросились бы» попы. Влияние отцов церкви было очень сильным, и притом во всех странах. Под давлением этой общественной обстановки не все можно было сказать откровенно. Приходилось кое о чем умалчивать, недоговаривать. И Линнеус это очень ясно выразил в приведенном письме.
Да, обстоятельства обязывали к осторожности, но ученого беспокоила другая мысль: несмотря на ярость попов, не должен ли он высказаться яснее? «Может быть, я должен был сделать это по долгу науки», — пишет он в том же письме.
ДВОЙНЫЕ НАЗВАНИЯ
Линнеусу принадлежит блестящая реформа ботанического научного языка. Он применил для растений двойные названия — родовое и видовое. Имя рода — общее для всех видов, относящихся к нему; имя вида относится к растениям данного вида.
