— Конечно, в Упсалу. Нельзя и сравнивать этот старинный университет с Лундским, который насчитывает лишь полвека своего существования. Одни коллекции профессора Рудбека чего стоят! А библиотеки, а Ботанический сад, — убеждал доктор Ротман своего бывшего ученика. — Нечего и раздумывать по этому поводу. Упсала — храм науки, царствующий над всей Швецией. Город великолепный! Летом отдохнешь, а к осени отправляйся. Королевскую стипендию еще заслужишь!
— Ну, пожалуй, мы соберем еще некоторую сумму денег для тебя. Расходуй осмотрительно, больше не жди, — добавил отец после разговоров с Ротманом. — А там, может, быть, и в самом деле посчастливится со стипендией!
ВОТ И УПСАЛА
— Совсем темно, ничего не разобрать. — Карл Линнеус отложил книгу и посмотрел из окна вниз. — Ага, фонарь зажгли и почти никого нет. — Он быстро надел поверх старого кафтана второй, такой же ветхий, обмотал шерстяным шарфом шею и с книгой в руках спустился по лестнице, ведущей на улицу. При тусклом свете уличного фонаря, прижавшись спиной к столбу, читать не очень удобно, но все же лучше, чем совсем не читать.
Редкие прохожие с удивлением оглядывали странного молодого человека, который предпочитает для занятий морозный воздух теплой комнате.
Предпочитает! Бедный студент дошел до края нищеты: ни еды, ни одежды, ни обуви. Деньги, данные отцом, быстро вышли в большом городе, где у него не было ни одной родной души. Правда, ему выдали королевскую стипендию, но для младшего курса ее размер был очень невелик: всего 20 серебряных талеров на полугодие.
По целым неделям он не видел горячей пищи, довольствуясь сухим хлебом, да и то не досыта. Не раз по утрам он раздумывал над жалкой монеткой, зажатой в руке: купить свечу на вечер или хлеба побольше, и свеча торжествовала победу над хлебом.
«Найти бы толстый картон и добавить к нему небольшой, гладко вычищенный кусок коры, получится отличная подошва», — соображал будущий врач и ученый, получив в подарок от товарища старые сапоги. И нельзя не признать, с каким мастерством он восполнял отсутствие подметок древесной корой и картоном.
— Новые сапоги, когда-нибудь и я их куплю. Не в них счастье! Хуже другое: Упсала не оправдала моих надежд!
Линнеус с горечью размышлял об упсальских профессорах, чьи имена сияли перед ним в Лунде. Оказалось, что Рудбек и Роберг были уже люди очень преклонного возраста, тяготившиеся чтением лекций. Да, по правде сказать, и читали не всегда удачно.
