Лидер, к счастью, таковым не являлся. Он, скорее, превратился в бумажкомарателя.
Мужчина устало потер глаза. Несмотря ни на что, он глубоко уважал этого человека. В конце концов, невозможно быть плохим главой и одновременно управлять такой организацией на протяжении почти тридцати лет.
Подойдя к тяжелым дверям из красного дерева, которые вели в кабинет главы, мужчина на секунду замер: оттуда доносился знакомый недовольный голос. Женский голос. Мужчина усмехнулся. С ее появлением здесь стало веселее. Каждый день вот уже на протяжении недели она донимала Лидера, чтобы он дал ей задание, а тот продолжает ее игнорировать.
Забавная девчонка. Отправилась в путешествие на неизвестный остров, живет в здании, полном профессиональных наемников, и, при всем при этом, ведет себя здесь, как хозяйка. Вот только сейчас ее крики будут вообще не к месту, его голова и так разрывается на части.
Он покачал головой и опустил ручку.
— …уже целую неделю сижу здесь, как наседка, словно пытаюсь изродить из себя одно большое нечто, и…
Перед мужчиной открылась забавная картина: Лидер развалился в кресле, как на шезлонге, его рубашка распахнута, ветер из открытого окна теребит легкие занавески. На письменном столе восседала Элениель и, как стервятник, склонившись над главой, доказывала ему что-то, колотя кулаком по ладони.
Когда он имел неосторожность хлопнуть дверью, она даже не обратила на это внимания.
— Элениель, — голос главы был спокойным, но даже с такого расстояния мужчина понял, что тот уже находится на грани потери терпения. — Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь? Ты испытываешь судьбу, девочка. Ты до сих пор не чистишь туалеты только из-за моего доброго отношения к твоему капитану. Я подбираю задание соразмерно твоим навыкам, и ты пойдешь на миссию не раньше, чем я тебе позволю. Надеюсь, я доходчиво все объяснил, потому что к этой теме я возвращаться больше не намерен. Вопросы есть? Вопросов нет. Можешь идти.
Аргас и сам не понял, что его так разозлило. Сказалось ли отсутствие сна, или же его так задела наглость Элениель, но раздражение тяжелой волной стало подниматься, требуя своего немедленного высвобождения.
— Может, хватит с ней сюсюкаться, Торвульд? Пусть идет и вкалывает, а потом убирается ко всем чертям. Здесь хватает своего головняка и помимо ее воплей. — Мужчина повернулся к Лени. — Если я еще хоть раз услышу нечто подобное, то перережу твое изящную шейку.
Элениель медленно встала со стола и сложила руки на груди. Ее глаза превратились в две щелки.
