Последний отель | страница 4
Хохотнула тележка.
— Почему бы тебе не прибраться в соседних номерах, — желваки играли на лице под фирменной шапочкой.
— Как скажешь, дорогой.
Я удивился — что это за спектакль со сценой ревности, хотя, вполне возможно — не спектакль. Первые искусственные интеллекты наделяли эмоциями. Собственно, поэтому их и запретили. Тысячи активистов вышли на улицы с требованиями убрать чувствующих роботов. Даже нашлись доказательства, в правоте общественников. Один из слуг, устроив сцену ревности, убил свою хозяйку. Снабженная искусственным интеллектом секретарша умертвила себя и начальника за то, что тот несправедливо накричал на нее.
Потом оказалось, что сами же активисты и устроили эти преступления, но, как говорится, зерно уже было посеяно. Вскоре приняли закон, запрещающий что бы то ни было наделять интеллектом, а все подобные создания подлежали временной утилизации, то есть, со временем, по мере прихождения в негодность, их отключали. И все это было еще до моего рождения. Как же этому отелю удалось просуществовать так долго?
Номер и вправду оказался роскошным, хотя мне, собственно, не с чем было сравнивать. Окна в пол, деревянная мебель под старину.
— А Карлигантской Федерации вправду нет?
— Что?
Голос исходил снизу, я опустил взгляд. Пылесос, из тех роботов, что не обращаешь внимания, пока не наступишь, выкатился из под кровати.
— Просите, просто я подслушал о чем вы говорили с Раулем.
— Прекрати! — прикрикнул на него коридорный и, обращаясь ко мне, извиняющимся тоном пояснил, — Рауль — это наш администратор, а он, — кивок в сторону пылесоса, — стоит только ожить, везде сует свои шланги.
— Мне интересно, — голопроекция на спине пылесоса изобразила насупленную мордашку.
— Мистер устал, желает отдохнуть, а не с тобой разговаривать.
— Мне тоже интересно про карлигантцев, — встряла тележка. У президента одного холодного оружия было восемь кофров, а еще горячее: автоматы, лучеметы, иглометы…
— Как я и говорил, Карлигантская Федерация уничтожена. Последний, он же — единственный президент, кажется, погиб.
— Он мне сразу не понравился! — вставила тележка.
— Но почему вы об этом не знаете, — удивился я, — это было более двадцати лет назад.
Три лица — два голографических и одно почти человеческое, погрустнели.
— В последнее время посетители не так часто… — вздохнул коридорный.
— Точно, не часто, — поддержала тележка.
— Когда они здесь, мы оживаем, нужно же соответствовать, обслуживать, зарабатывать… а, когда никого нет…