— Труп обнаружили, говоришь… В опочивальне… — задумчиво протянула графиня и скосила взгляд на разукрашенное надгробие. — Интересно. В неприглядном я, значит, виде перед двором предстала. Надеюсь, фрейлины привели меня в порядок перед тем, как истошно завопить.
Бровь Азусы медленно поползла вверх. Пожалуй, эта женщина его немного пугала. Воскресшие обычно вели себя несколько… иначе. Например, стремительно пытались покинуть кладбище и молились Создателю за то, что им подарили второй шанс на искупление грехов своих. Анна-Мария в свершенных грехах раскаиваться не стремилась.
— Для начала, — высоко задрав подбородок и налюбовавшись на художества, заявила особа знатного рода, — я предпочла бы вернуться во дворец, сыскные слуги. Принять ванну, переодеться в нечто более подобающее…
— Сыскные кто? — скривился Марло, и острый взгляд графини задержался на его возмущенной физиономии.
— Мордоплясию сделай попроще. Как смеешь ты повышать голос на госпожу? Прикажу казнить такого червяка, не задумываясь. Пойдемте, — бодрым шагом, но держа королевскую осанку, прошествовала девушка мимо троицы. — Мне здесь уже опротивело. Чем быстрее мы доберемся до дворца, тем скорее я вздохну с облегчением.
— Подождите, госпожа! — пронесся мимо, вышедший из транса, Эмильен. — Позвольте взять вас за руку, чтобы вы не поскользнулись!
Слова застряли в горле рыжего, потому что он то открывал рот, то вновь закрывал его, замахиваясь указательным пальцем. Слухи не врали. Слухи оказались совершенно правдивы! А теперь эта женщина вернулась из самой Преисподней, чтобы изжить тех, с кем не удалось покончить в прошлой жизни.
— Не поддавайся на провокации, — задержался рядом с ним Азуса и сунул в руки сумку с ритуальными принадлежностями, — и тогда диплом у нас в кармане.
Глава 2. Все бабы, как бабы, а я — графиня
Азуса и подумать не мог о том, что проблемы с воскресшей особой возникнут настолько быстро. Возможно, он несколько погорячился, когда с уверенностью заявил о скором завершении работы над дипломом. Времени потребуется больше. И нервы железные.
— Как посмела ты допустить вандализм на моей могиле, плешивая беззубая ты собака?! — пошла графиня в разнос, как только могильщик предстал пред ее праведными очами.
— Госпожа… — растерянно захлопал старик глазами, дрожащими пальцами прижимая к груди поеденный молью головной убор. — Я ведь… я…
— …ты ведь пойдешь отсюда прочь, — завершила за него Анна-Мария, пренебрежительно махнув рукой. — Потому что граф Понтилат наймет человека более внимательного и осмотрительного. Ты всё еще здесь? Есть желание уйти с кладбища прямиком на эшафот? Я могу устроить это, и мне будет вовсе не лень подать прошение о казни нерадивого работника.
