— Я не знаю, что и думать, — честно ответила я.
Он поднял руку и потянулся ко мне. Затем огляделся по сторонам, но даже убедившись, что на нас никто не смотрел, все равно опустил руку.
— Имоджен, наша ситуация ужасна, и никто из нас не знает, что думать, — его глаза потемнении и напоминали бездонные омуты, в которых легко утонуть. — Зато одно я знаю наверняка. Намеренно ты не убивала нашего отца. Я всегда знал правду, наверное, поэтому мне и было так сложно ее признать, — Ронан провел рукой по волосам. — Мне до невозможности жаль, что я так долго не мог ее принять. Я кретин и не обвиню тебя, если будешь вечно меня ненавидеть.
Вот ей-богу! Почему именно сейчас я обязательно должна была выглядеть мужчиной? Мне хотелось обнять Ронана и поцеловать его скривленные от расстройства губы. Вместо этого я стояла на месте. Не говорила. Не двигалась. Даже не дышала.
— Имоджен?
— Значит, ты мне веришь? — затаив дыхание, улыбнулась я.
— Да, — моментально ответил Ронан.
— И веришь, что я не сбегу?
— Верю.
— Спасибо.
— Ты не должна благодарить меня вообще ни за что, — покачал он головой. — Я слишком долго был идиотом.
— Еще каким, — при виде неверия на его лице я рассмеялась. — Но я больше не хочу держаться за свою злость. Поэтому я тебя прощаю.
— Так просто?
Мной завладели воспоминания о нем, описывавшем смерть своего отца, и я кивнула. Ронан был разбит, когда Флинн привел меня в замок и обвинил.
Теперь я увидела ситуация в совершенно ином свете. Ронан считал себя хранителем своей семьи, а отец умер у него на руках. Хуже того, он не смог предотвратить его самоубийство.
Глядя Ронану в глаза, я кое-что поняла. Прощение отличалось от принятия. Здесь и сейчас я приняла решение простить его, но нам пришлось бы непросто. Весь последний год я продержалась благодаря гневу. Именно он помог мне противостоять тем, кто пытался меня растоптать. Страдая от боли, я заставляла себя терпеть из желания послать всех, кто хотел моего поражения.
С другой стороны, принятие. Оно далось мне проще. И помогло открыть сердце для свирепого, вспыльчивого мужчины, чтобы принять его как родного.
Он смотрел на меня, выгнув брови, будто чего-то ждал. О чем Ронан меня спрашивал? Ой, точно.
— Да, я тебя прощу. Но не просто так. Тебе придется постараться и каждый день доказывать мне, что я простила тебя не зря.
— Это я могу, — его глаза замерцали, став такими же яркими, как у Флинна и Киллиана. — Я буду стараться изо всех сил.
