Та же Верка мне уже показала видео, где крепкий голый мужчина ныряет в свинцовую реку.
— Так смотрела бы и смотрела, — вздыхает она. — Куда же он делся, бедненький…
«Известно, куда! — думаю я. — Папина затея не увенчается ничем хорошим. Что вообще может найти Сева? Только мандавошек у себя в бороде!»
Ну, положим, бороды у Гаранина нет. Чисто выбритый подбородок, о который так приятно тереться носом.
Чуть наклонив голову, прохожу мимо, молясь всем святым, чтобы Сева меня не заметил.
Рядом идет Верочка и что-то оживленно рассказывает. Громко. Слишком громко.
Всеволод Юрьевич лишь на секунду отвлекается от рассказов Антипова, все еще не оставившего попытки расположить к себе верховное божество. Чувствую, как вокруг запястья сжимаются цепкие пальцы, а руки тянут меня к себе.
— Что? — изумленно останавливается Вера.
— Я позже приду, — мяукаю на ходу. Ощущаю, как со всего маху врезаюсь в стальной бок, прикрытый черным кашемиром.
— Сильно расстроилась? — ласково спрашивает Сева, смахивая с моего лица то ли выбившуюся прядку, то ли несуществующую слезинку.
Вырываться и орать на Гаранина бесполезно. Только выставлю себя в дурном свете.
— Дорогой расскажете, Павел Андреевич, — отдает короткую команду Сева и, взяв меня за руку, спокойно движется к главному корпусу.
— Мне нужно на работу, — шиплю я, дергая его за рукав.
— Крокодила лечить? — спрашивает он, улыбаясь.
— Вот именно, — цежу я, пытаясь вырваться из захвата.
— Тут нет крокодилов, — фыркает наглец. — А нам нужно поговорить…
— Может, это вы, Таисия Викторовна, пробрались среди ночи к пруду… А что? Ключи есть. Птицы вас знают.
Гляжу гневно в улыбающуюся морду Антипова.
«А я тебя, придурка, еще пожалела!» — вздыхаю расстроенно и уже собираюсь возразить, как Гаранин замечает лениво.
— Таисия Викторовна вне подозрений. У нее алиби. Мы спали вместе…
Лицо Антипова покрывается противными красными пятнами от смущения. А мне хочется расхохотаться и дать в лоб Гаранину. Экая скотина!
Помню, Светка рассказывала, как пыталась ужиться с его братом. А потом плюнула и уехала. Вот только Сеня наш осознал всю свою бестолковость и притащился следом. Сестра повыделывалась и простила. Хотя мама звала Арсения вахлаком и убеждала сестру оставить ребенка, а его папашу прогнать.
— Давай кофе попьем или чаю, — предлагает Гаранин, как только Антипов резко отбегает в сторону. Сева притягивает меня к себе и бесцеремонно просовывает руку мне под воротник. Чувствую, как пробирает дрожь, стоит только ощутить его ладонь.
