Улька вздрагивает, устремляет взгляд к двери, нервно разглаживая ладонями свою футболку.
— Натаха, мы на семь договаривались.
— Ты мне что, не рад? У меня съемка отменилась, и я решила приехать пораньше. О, как у вас тут миленько, — Свобода насмешливо посмотрела на диван и стянула с ног кроссовки. — Вы бы хоть встали для приличия, я так-то гостья.
Громов откровенно заржал, поднимаясь на ноги и утягивая Ульяну за собой. Никольская, выбитая из колеи, пока не определилась с тактикой поведения. Плюс испытывала небольшой шок. Она ожидала увидеть кого угодно, но точно не Свободу. Таткина звездность, эксцентричность и скандализм всегда шли впереди нее. Кажется, в стране не осталось уже никого, кто бы не знал эту шоубизную особу. Но предположить, что она и есть подруга Громова, было где-то за гранью.
— Наташа, — темноволосая девушка протянула Ульяне руку, оказавшись совсем близко.
— Ульяна, — Никольская улыбнулась, отвечая на рукопожатие, — приятно познакомиться.
— И мне. Кстати, братец мой будет? — обратилась к Громову.
— Само собой.
— Блин, ладно, придется сделать упор на винишко. Ты пьешь? — спросила уже у Ульяны.
— Немного.
— Сойдет. Эти же ухрюкаются.
— Слушай ее больше, — Степан собрал осколки кружки и выкинул в ведро.
— Ну наливай тогда, Гро-о-омов, — Тата подпрыгнула и уселась на край столешницы.
Ульяна наблюдала за всем этим, как за каким-то представлением. Потом вспомнила про диван и на какое-то время занялась уборкой, когда вернулась, то на столе рядом с бокалом вина стоял и стакан, наполненный виски.
— Наша пропажа пришла, — Наташа закинула ногу на ногу, делая глоток розовой жидкости, — блин, как я по всему этому скучала, три месяца в туре, тошнит уже. А ты, — ткнула в Громова пальцем, — даже в Ледовый ко мне не пришел, как и братец мой. И кто вы после этого?
— Я тебе сразу говорил…
— Говорил-говорил, скучные вы. Так, симпатюлька моя, ты чего там стоишь? Иди сюда, будем пить за знакомство.
Ульяна рассмеялась и присела на барный стул, который стоял напротив Свободы.
— Ты не пьешь, — между делом шепнул Громов.
— Почему?
— Сотрясение.
— Даже чуть-чуть?
Степа отрицательно помотал головой, а Свобода вскрикнула, обхватывая пальцами Улькину щиколотку.
— Боже, какие у тебя ноги, ты чем-то занимаешься? Я все хочу красивый рельеф, а на деле…
— Я балерина.
— Правда? И все вот эти штуки можешь? — Тата в порыве изобразила что-то непонятное, крепко стиснув в руке бокал.
— Ну что-то подобное.
