— Люди. Приедут, сама спросишь.
— Честно говоря, мне немного боязно.
— Не забивай голову ерундой, никто тебя не съест.
— А вдруг я им не понравлюсь?
— И?
— Ну не знаю… они скажут, что я тебе не пара, ты подумаешь, что они правы…
Громов закатил глаза и толкнул тележку с продуктами вперед.
— К тому же я буду одна девочка.
— За это не переживай, женская компания у тебя будет.
— Кто-то приедет с женой?
— Скорее, она притащит какого-нибудь бодигарда.
— У тебя есть друг-женщина?
— Прозвучало как претензия.
— Ни в коем случае, — Улька поджала губы. — Она красивая?
— Нормальная. Ты решила поревновать?
— Нет. Я просто интересуюсь, так, чтобы разговор поддержать. Ага.
— Я думаю, вы найдете общий язык. Она такая же… своеобразная.
— Это ты так завуалированно меня ненормальной назвал?
Степан рассмеялся, притискивая Ульку к себе. Девушка собиралась взбрыкнуть, но мгновенно переменила настрой. Обняла в ответ, касаясь губами шершавой мужской щеки.
Все было в новинку, так, как никогда раньше.
Скажи ему кто пару месяцев назад, что все может так быстро перемениться, он бы не поверил. Ульяна горела своими чувствами, своей искренностью, она вызывала в нем дикие приступы обожания. Иногда Громов и сам не понимал, как раньше мог жить без этих эмоций? Глупо жил, наверное, неправильно. Все чаще посещали мысли о том, что он зря тогда уехал. Ведь мог что-то предпринять, как-то выкрутить сложившуюся три года назад ситуацию, но он храбро сбежал. Спрятался, а когда вернулся, все, что было «до», настигло его с тройной силой.
— Черт! — Ульяна спустилась в гостиную, крепко сжимая в руках телефон.
— Что там?
— Мама.
— Так ответь.
— И что я ей скажу? Она мне весь мозг вынесет. Ладно, — глубоко вдохнула, — привет, мама. У меня все отлично, мы с Лизой…
Дальше Громов не слышал, Улька вышла на улицу, около получаса ходила из стороны в сторону вдоль панорамных окон, жестикулировала. Когда вернулась, уселась на барный стул, закидывая ногу на ногу.
— Мужчины, которые умеют готовить, очаровательны, — заглянула Степке в глаза с искрящейся нежностью.
Громов отодвигает глубокую железную плошку, в которой мариновал мясо для шашлыка, подальше. Моет руки и, вытерев их полотенцем, поворачивается к Ульяне. Аккуратно касается ее волос, ему не дает покоя ее голова. Она не сильно ударилась, снимки почти идеальные, но он почему-то все никак не может найти себе места.
— Может, тебе помочь? Я могу что-нибудь порезать?
— Главное — не кого-нибудь.
