Она красивая, невероятно красивая. Залившиеся румянцем щеки, чувственные губы, идеальные изгибы тела.
Эти дни выдались бешеными, злость смешалась с похотью. В ту ночь в отеле она прилично выбила его из колеи, совершила отнюдь не позволительную вещь, сбежала. Хотелось поймать эта маленькую стерву и хорошенько вправить мозги. А сегодня увидел ее в травме и чуть крышей не поехал. Испугался. Как-то чересчур сильно, когда нечем дышать, понял, что не отпустит. Больше ни за что ее не отпустит. Нет. Просто не сможет. Он так долго сходил по ней с ума, отгонял абсолютно все мысли о возможности хоть какой-то близости, а сейчас сорвался. Окончательно. Бесповоротно. Она будет его, с ним.
— Расслабься, — шепчет в губы, поглощая их в неистовом поцелуе, чувствует, как сжимаются ее мышцы, а стоны становятся громче.
Ульяна льнет к нему, сильнее вцепляясь в мужские плечи, и, отпустив себя, летит в пропасть удовольствия. Дыхание сбивается, а между лопаток собираются мелкие капельки пота.
Степа убирает руку, проводит ладонью по бедру, заставляя девушку вздрогнуть. Улыбнуться.
Она чувствует его каменное возбуждение, пальцы расстегивают ширинку на джинсах, касаются влажной головки, неумело обхватывая ствол поступательными движениями. Громов кладет свою руку поверх Ульяниной, откидываясь спиной на изголовье кровати. Улька сидит на нем нагая, с разведенными по разные стороны бедрами. Ее глаза блестят в полумраке комнаты, она послушно подстраивается под него. Наращивает темп, чувствуя, как по пальцам медленно стекает жидкость. Степа прикрывает глаза, толкается бедрами, изливаясь в ее ладонь.
Никольская убирает руку, закусывает нижнюю губу, поднося пальцы ко рту. Язык проходится по тыльной стороне ладони, Ульяна не прерывает визуальный контакт.
Громов резко тянет ее на себя, целует, сжимает так крепко, что, кажется, ей становится нечем дышать. Они перекатываются набок, продолжая целоваться. Улька отстраняется первой, упираясь ладонью в мужскую грудь.
— Зачем ты на ней женишься? — спрашивает тихо. — Ты ее не любишь. И она тебя не любит. Я же знаю.
Степан растягивает губы в полуулыбке.
— Оставайся у меня на эту неделю. Я сделаю тебе больничный.
— Не боишься, что соглашусь? — смеясь.
— Я хочу, чтобы ты согласилась.
— И ты не женишься на Светке?
— Мы разъехались.
— Навсегда?
— Навсегда.
— Из-за меня?
— И из-за тебя тоже.
— Тогда я остаюсь. Но заметь, ты сам меня позвал. Не пожалей о последствиях, Степочка.
