Все больше ее охватывает этот пронизывающий до костей озноб.
Громов появляется быстро, даже внезапно, вытягивает ее из воды, тихо матерится. Ульяна стоит перед ним в промокшей одежде, сотрясаясь от наглых потоков ветра.
— Ты зачем сюда поперлась?
Ульяна пожимает плечами, стискивая постукивающие зубы. Степан накидывает на нее свою куртку.
— Все хорошо? — растерянно бегает глазами по мокрому лицу.
— Да. Спасибо.
— Пошли.
Он тянет ее за руку, а после нетерпеливо поднимает над землей. Широким шагом заходит в дом.
— Тина, включи свет, — командует, и гостиная освещается холодными лампами.
— У тебя умный дом? — Никольская осматривается, крепче прижимаясь своим телом к Степиной груди. Ей холодно. Безумно холодно.
— Поумнее тебя явно, — ставит ее на пол, — ванная прямо. Полотенце там есть. Горячий душ. И я тебя прошу, давай аккуратнее.
— Ладно, — улыбается ему в спину. Он уже отвернулся, пошел к кухонному островку.
Ульяна плетется в душ. Дрожащими пальцами снимает мокрую одежду, бросая ту к своим ногам. Открывает воду, вставая под теплые струи. Прикрывает глаза, прижимаясь спиной к еще немного прохладному кафелю. Проводит ладонями по своему лицу, волосам, обнимает руками плечи.
Он за ней приехал. Не бросил. В животе начинают порхать глупые влюбленные бабочки, вся бравада тает. Она рада быть здесь, рядом с ним. Облизав пухлые губы, девушка заворачивается в огромное белое полотенце, доходящее ей до щиколоток, и выходит в гостиную.
Громов оборачивается на шум, ставит на стол чашку с напитком, от которого идет пар.
— Спасибо, — Улька взбирается на стул, сжимая кружку в руках.
Степа вытаскивает из джинсов мобильный, протягивая его Никольской.
— Звони.
— Кому?
— Говори, что у тебя сотрясение и танцевать ты не сможешь.
— Нет, — качает головой.
— Звони, или это сделаю я.
— Тебя это не касается.
— И поэтому среди ночи ты звонишь именно мне?
— Мне нужна была помощь.
— И если ты завтра выйдешь на сцену, она понадобится тебе снова.
— Громов, давай ты не буде…
Мужчина ухмыляется, огибает стол, замирая в паре сантиметров от Никольской. Склоняет голову чуть вбок, прищуривается. Он и так слишком зол и пока не определился с наказанием за ее прошлые выверты. Теперь еще и это.
— Будешь. Ты, — касается ее плеча, и Ульяна вздрагивает, — будешь. Сейчас возьмешь телефон и позвонишь.
— Ты серьезно?
— Я серьезно. Звони.
Ульяна насупившись смотрит на телефон. Думает. Голова кажется чужой, ее действительно подташнивает, да и виски болят адски.
