— Думаю, там мы сегодня уже были.
Его слова звучат двусмысленно. Ульяна кривит губы, и прикрывает глаза, ее клонит в сон, а когда она выныривает из дремы, перед ней расстилается подземная парковка. Качнув головой, Ульяна выпрямила спину.
— Где мы? — обернулась к Громову.
— На парковке.
— Это я вижу.
— У меня переночуешь.
— У тебя?
— Квартира большая, — пожимает плечами.
Никольская кивает, сама же думает о том, насколько это глупо идти среди ночи в квартиру к мужчине? Верх безалаберности, в которую она сегодня погружается миллиметр за миллиметром. В лифте душно, слишком маленькое и закрытое пространство давит на нервы. Громов, стоящий напротив, кажется ей огромным каменным изваянием. Улин взгляд упирался ему в грудь, а чтобы увидеть его лицо, ей необходимо непременно задрать голову.
Степан по-хозяйски открыл дверь, пропуская девушку вперед.
Переступив порог, Улька застывает как вкопанная. Когда свет включается, перед ними появляется высокая, худая и обильно загорелая брюнетка. Подсушенное тело упаковано в ярко-алое прозрачное белье, которое ничего не прикрывает.
Никольская сглатывает, не зная, как реагировать, что делать и вообще куда бежать. И почему она сразу не подумала о том, что Света, вероятно, тоже здесь живет. У них же свадьба намечается… Но судя по реакциям Талашиной и тому, с какой скоростью меняются эмоции на ее красивом лице, она в не меньшем шоке.
— Степа, я не поняла?! — Светка сводит брови, слегка надувая пухлые губы. — Зачем ты ее сюда привел? — пренебрежительно взмахивает ладонями.
— Ты же хотела как-то разнообразить наши отношения, — Громов произносит это с насмешкой, — по-моему, она подходит, — проводит пальцем по Ульянкиному плечу и, резко отдернув руку, в упор смотрит на Свету. — Ладно, теперь серьезно, Ульяна сегодня переночует у нас.
— Что значит переночует? Степа.
— Света! — глядит пристально и уже без доли юмора. — Она забыла ключи от дома, а Никольские в Москве.
— Ладно, я поняла. Добро пожаловать, — кривит губы, пробегая по Ульке насмешливым взглядом.
— Я лучше пойду, — девушка торопливо подается к двери. Кажется, на сегодня ее запал остыл окончательно и строить из себя стерву уже выше ее сил.
Громов оперативно ловит ее за ворот кардигана и подтягивает обратно, сдвигая дверь шкафа вбок.
— Раздевайся и чувствуй себя как дома. Света покажет комнату. Правда, Света?
— Конечно.
Талашина расплывается в улыбке, в ее глазах полыхает наигранная любезность. Атмосфера становится все более абсурдной. Воздух пропитывается общей неприязнью, наэлектризовывается, не давая выдохнуть.
