Вяземский затихает, отточенным движением вытаскивает ствол и снимает тот с предохранителя.
– Ты кого-то ждешь?
– Нет.
Мотаю головой, а сама хаотично соображаю, кто мог прийти ко мне в такое время. На ум приходит лишь Виктор. Но его нет в городе. Неужели он вернулся раньше? Что будет, если он встретит здесь Клима? Каковы мои шансы остаться невредимой после этого?
– Иди открой и без фокусов, – Вяземский толкает меня в прихожую
Несколько шагов, а мои нервы уже расшатаны настолько, что это невозможно вообразить. Прилипаю к двери и смотрю в глазок. Глухой звук срывается с губ сам. Тяжело вздыхаю и не знаю, что делать дальше.
Поворачиваюсь к Вяземскому и ловлю его настороженный взгляд. Он кивает, как бы спрашивая меня, кто там.
– Это один из охранников Вити, – шепчу.
– Что ему нужно?
– Не знаю, – пожимаю плечами.
– Открывай, – Вяземский давит, а я не могу открыть чертову дверь. Не могу. Никто, никто из окружения Мельникова не должен знать, что я ходила к Климу, никто из них не должен видеть его здесь. В моем доме.
– Зайди в ванную, – сжимаю руки в кулаки, – пожалуйста, спрячься в ванной, Клим. Он не долже…
Договорить не успеваю. Ключ в двери издает характерный звук – еще три оборота, и дверь будет открыта. Я считаю про себя секунды и, не думая ни о чем, толкаю Вяземского в ванную, от неожиданности он поддается моему напору. Переступаю порог и тяну на себя дверь, она закрывается ровно в тот момент, когда распахивается уличная.
– Ты охре…
– Ш-ш-ш, – прикладываю пальцы к мужским губам, останавливая поток негодования. Я чувствую его дыхание, оно обжигает. Отдергиваю руку, ощущая свой зашкаливающий пульс.
В прихожей слышатся шаги. Тихие, вкрадчивые. Застываю и стараюсь не дышать. Мне кажется, сделай я вздох, и тот, кто бродит там, по моей квартире, сразу меня услышит.
Охваченная страхом, абсолютно не замечаю, как впиваюсь в руку Клима, вонзаю в его кожу ногти и до боли кусаю свои губы. Мне невдомек, что я подошла слишком близко, приклеилась к нему всем телом. Меня парализовал страх, и сейчас я ни черта не соображаю. Слышу лишь звук отсылаемого в патронник патрона. Вяземский тоже напряжен.
Входная дверь хлопает – остервенело, громко, и я медленно выдыхаю. Выпускаю из легких воздух, а вместе с ним и этот дикий ужас.
Клим щелкает выключателем, и я морщусь от яркого света.
– Может, уже отлипнешь?
– Да, – киваю и отскакиваю в сторону, словно в меня плеснули кипятком.
– Что за цирк ты устроила? – Вяземский ставит ствол на предохранитель и наконец-то убирает его с моих глаз. Становится легче. Невообразимо легче.
