Но после отплытия оказалось, что все совсем не то, чем казалось до этого, а дна своей жизни я достигла не там, на ступеньках университета, а тут… с раной на шее.
— Ее надо отдать ему, — подтвердил мысли Бенжамин. — Я видел это десятки раз. Если они так метят женщин, варианта ни для кого не остается. Она начнет загибаться.
По телу прошла дрожь, голова закружилась…
— Хайди…
— Это нервное, — мотнула головой и села. — Все в порядке.
Я раздраженно накинула рубашку на плечи и осторожно покрутила головой.
— Мисс Белл, вы меня слышали? Мы не нашли антидот, хотя искали десять лет. Антидот есть только у них самих…
За эту неделю я много всего узнала. Что общество наше весьма чудно, и не только люди в нем живут. Эти твари, что рычали и царапались в нижнем отсеке в клетках — производные от вполне цивилизованных хищников, существующих с нами бок о бок. Правда, цивилизованность в ходе экспериментов они потеряли напрочь.
Я все больше приходила к мысли, что Ходин меня утилизировал. Уж ему ли не знать, что такие, как я, не выживают. Спиваются, сторчиваются, но жизни таким неудачникам больше нет. В патологоанатомы и на свалку. Меня не выпустят отсюда живой. Слишком многое я вижу и понимаю. И только капитан Морган продолжает почему-то переживать.
— Сколько я протяну? — подняла взгляд на ученого.
— Я не знаю. Мы не проверяли.
— Искали женщин для них, да?
Бенжи опустил глаза:
— Думайте сами, — и вышел из медотсека.
— Хайди, — снова позвал кэп, и у меня внутри все сжалось.
Этот его участливый взгляд слишком напоминал о жизни, в которую меня больше не выпустят. Только спросить я все не решалась, да и кто мне скажет правду?
Моргану было около пятидесяти. Симпатичный мужик, породистый. Закаленный, с прямой спиной и развитым телом. Я бы даже пошла к нему в руки, если бы позвал. Но он смотрел на меня как на дочь, и это временами бесило. Мне жить осталось неделю, а он жалеет! А теперь, кажется, и того меньше.
— Не вздумай умирать, — вдруг огорошил он.
— Я вообще-то не собиралась, — растянула губы в усмешке, — но вы же все понимаете…
— Я бы не дал тебя в обиду, — тихо, но от этого не менее весомо заявил он.
То ли от адреналина, то ли от безысходности, но я вдруг почувствовала, что мне все равно.
— Возьми меня к себе в каюту сегодня и не дай в обиду, — решительно потребовала я.
В синих глазах капитана заплясали бледные искры, уголки сухих губ тронула усмешка, а я чуть не зарядила ему пощечину от обиды.
— Возьму, — неожиданно согласился он. — Чтобы проследить за твоим самочувствием.
