— Пусти!
— Рот закрой! — процедил, развернув меня к себе. От спокойного и рассудительного мужчины не осталось и следа. Зверь — бешеный и неуправляемый. Он срывал с меня одежду, не заботясь, что я при этом чувствую. — Какого черта он тебя лапал?!
Я хотела крикнуть, что это не его дело, но испугалась. Мне казалось, он порешит меня тут же, а потом порвет Моргана.
— Он обрабатывал мне царапины от твоих когтей! — вскричала.
— Не дергалась бы — не пришлось обрабатывать! — рыкнул он и рванул меня в душевую кабинку.
— Да пошел ты! — развернулась и стукнула его в грудь со всей силы, а он ударил в ответ по кнопке душа. Я только успела подумать, что Зверь — первый в моей жизни мужчина, который не замахнулся дать сдачи, как на голову обрушилась вода. На мой вскрик он развернул меня рывком и толкнул к стенке кабинки. Послышался стук — Зверь сдирал с себя мокрую одежду, а потом позади щелкнула еще одна дверь, сужая пространство между нами.
Плеч коснулись горячие ладони, и я попробовала отскочить, но он только вжал меня в стенку, принимаясь зло тереть кожу. Я ежилась, пытаясь уворачиваться, но Зверь потерял терпение — обхватил меня за горло и прижал к себе спиной. Укус в шею показался выстрелом — ноги подкосились, воздуха резко стало не хватать. Я обхватила его руку, вставая на носочки и отплевываясь от воды, а он продолжал жадно и зло впиваться в кожу. Каждое его движение отдавалось внизу живота мучительным спазмом, будто он уже трахал меня. Я сжимала ноги, кусая губы, и пыталась сдержать непристойные стоны.
— Блейк! — вскричала, когда он запустил мне вторую руку между ног и без прелюдий ворвался внутрь.
Нервы натянулись до предела, и стоило их дернуть — меня тряхнуло. Я задрожала в его руках, скуля и выгибаясь, выпрашивая, чтобы не останавливался. В голове будто взорвало тормоза. Когда он вытащил меня из душа и толкнул на кровать, я уже не сопротивлялась. Даже мокрой было жарко, а когда Зверь навис сверху и собрал влажные волосы в кулак, вынуждая смотреть в глаза — тело будто окатило кипятком. Я бы предпочла не видеть его и не делиться своей позорной капитуляцией. Но его это не устраивало.
— Смотри на меня, — приказал он жестко и прихватил губами подбородок, когда я выгнулась от медленного скольжения его члена по самому чувствительному, пытаясь сбежать.
Его глаза полыхали холодным огнем, взгляд диктовал условия, а тело не оставляло выбора и возможности сопротивляться. Я сама схватилась за его плечи, когда он преодолел сопротивление и рывком схлестнул наши бедра, обвила его ногами и подалась навстречу. Чувство, что умру, если не получу от него то, что он хочет отдать, не оставило выбора. Я до дрожи его хотела — каждое движение, каждый вздох. Двигалась навстречу, впивалась пальцами в плечи и подставляла грудь под его губы, будто я не его жертва, а женщина. Будто я знаю, как это — быть настолько желанной. А он смотрел мне в глаза, сжимая пальцы в моих волосах, и двигался все быстрее. Жадно, дико, без передышки, доводя меня до состояния, которое обычно моим мужчинам было безразлично.
