— Давай закончим, и так тошно.
Я врала. Чувствовала себя на редкость отлично — ни слабости, ни боли. А когда прошла мимо зеркала, подумала — показалось. Вернулась на шаг назад и завороженно уставилась на свое отражение. От шрама почти не осталось следа — поверхность была гладкой, лишь слегка розовой. Но и это не все. От меня было не оторвать взгляда — кожа перестала отливать синевой от бледности, стала чистой, будто мраморной, глаза чуть ли не сияли, а губы разгладились от ошметков сухих чешуек. Морган, который до этого лицезрел меня в полумраке перевязочной, хмурился на мое отражение в зеркале освещенной приемной.
— Ни черта себе, — выдохнул хрипло.
— Ага, вот это регенерация, — сделала вид, что остальные спецэффекты меня мало интересуют. — Что там еще Бенжи говорит?
— Можешь поговорить с ним, — рад был угодить кэп.
Может, и стоило этим попользоваться. Как назло, жить захотелось аж до зубовного скрежета. Если вчера я еще пребывала в какой-то отрешенной апатии, то сегодня уже все это меня не устраивало. А значит — надо было запасаться информацией.
* * *
— Дарджел, — и я снова шлепнул друга по щеке. — Проснись! — Он, наконец, заворочался и замычал, тряся головой. — Дарджел. — Поднял его и попытался усадить, но он снова свалился на кровать. — Твою мать, какого черта ты жрешь столько снотворного?!
Он долго моргал и болезненно хмурился на свет, явно не осознавая, где он.
— Я вижу во сне Рами, — прохрипел. — И Тоя…
Я стиснул зубы и шумно выдохнул:
— Держись, увидишь их — обещаю, — процедил.
В груди грызла пустота, теперь обостренная жаждой. Я скучал по девчонке, будто знал ее всю жизнь. Ненависть к тюремщикам вспарывала мышцы при каждом звуке голосов людей. Казалось, я не выдержу этого сопротивления, и у меня физически порвутся сухожилия от сдерживаемой ярости. Но было не время…
— Я устал, Блейк, прости, — с трудом выровнялся Дарджел и запрокинул голову.
— Не прощу, — и я залепил ему пощечину с такой силой, что у него голова мотнулась в сторону. — Ты нужен Рами! Приходи в себя! Возвращайся ко мне! — И снова не поскупился на замах. — Ты мне нужен!
Наконец, он рыкнул и вскинул руки, отпихивая меня в грудь:
— Твою мать! Отвали!
— Вот и отлично.
Я сделал шаг назад, оценивая результат. На щеке наливался краснотой след от ладони. Он нахмурился и протер лицо.
— Прости.
— Не надо у меня просить прощения, ты о своих думай и прекращай жрать снотворное! — Я схватил со столика пачку и вышвырнул через прутья. Таблетки с шелестом разлетелись по коридору. Вся эта атмосфера тюрьмы бесила! — Чтобы я больше не видел, понял?!
