Как и предполагала, искомый документ оказался здесь, впрочем, как и Свидетельство о рождении Аришы, новый сотовый телефон с действующей симкой, деньги, да такие, что могло бы хватить лет на десять безбедной жизни и… письмо.
Пробежав взглядом по ровным строчкам, выведенным твёрдым размашистым почерком, читая которые с первых же слов стало понятно, что обращены они именно ко мне, я выловила самую необходимую на данный момент информацию — куда и на чём нам нужно было ехать, чтобы на время затаиться, опустив всё остальное, типа высказываний о портальных разломах, других мирах и прочих непонятностях, на потом, поскольку вникать в подобный бред, времени не осталось совершенно. Сейчас главное выбраться незаметно из посёлка и доехать до места назначения, а там уже можно будет и подумать над всем остальным.
Собрав содержимое тайника в маленький рюкзачок, оказавшийся так кстати на полке неподалёку, я вернулась в комнату, где меня уже ждала Аришка при полном параде, в смысле одетая, умытая и причёсанная.
Потратив на сбор детских вещей ещё минут десять, а потом столько же на опустошение холодильника, мы, в конце концов, спустились в гараж, из которого, судя по письму, имелся тайный ход, ведущий на соседний участок, где стояла машина зарегистрированная на другого владельца, чтоб в случае чего, по номерам, отследить её было проблематично. Да, Вяземский, похоже, предусмотрел всё. Интересно, почему он в таком случае просто не переехал куда-нибудь подальше, если знал, какая опасность ему грозила? Но, похоже ответ на этот вопрос я так никогда и не узнаю.
Отыскать по подсказкам из письма подземный тоннель оказалось не так уж и трудно, поэтому, пройдя по узкому проходу, освещённому какими-то странными лампами, горящими желтоватым тусклым светом, совсем скоро мы оказались в маленьком гараже, где стояла неприметная тёмно-зелёная Нива, с затемнёнными задними стёклами.
Сердце билось в груди, будто испуганная птица в клетке, когда, закинув сумки в багажник и усадив Аришу в детское кресло, я открывала ворота, распахнувшиеся без единого звука. Оставалось завести машину и тронуться в путь, но противное громогласное мяуканье отвлекло меня от намеченного плана.
Появившегося в воротах кота спутать с каким-либо другим, было практически невозможно, из-за пятнистой шкурки с характерным рисунком, выделяющимся ярким пятном на белоснежном снегу, и, из-за взгляда на наглой мордашке, что казался вполне разумным, вопреки здравому смыслу.
