— Так или иначе, сила Вяземских будет моей, — раздалось мне вслед.
А я… Я бежала, задыхаясь, перепрыгивая через плескавшуюся в трещинах воду с льдины на льдину, не сводя взгляда с замершей посреди реки маленькой фигурки, вокруг которой становилось всё больше воды. Слёзы застывали на щеках, а сердце разрывалось от боли и отчаяния. Я готова была отдать всё, что угодно, лишь бы малышка оказалась в безопасности, готова была пожертвовать своей жизнью, лишь бы продолжала жить она.
Шаткая льдина, на которой находился ребёнок, начала крениться и я едва сдержала рвущийся из груди крик, когда Аришка упала, хватаясь за край…
— Ты действительно готова пожертвовать ради чужого ребёнка своей жизнью? — раздался за спиной знакомый старческий голос и, в то же мгновение, время будто бы остановилось.
Моё тело в ту же секунду перестало слушаться команд головного мозга, резко остановившись на месте, но разум по-прежнему оставался ясен. Вот только это, как оказалось, было всего лишь началом, поскольку снежинки, до этого момента кружившие вокруг, зависли в воздухе, так и не долетев до земли, ветер стих, а вместе с ним и звуки большого города, клёны у реки перестали шелестеть прошлогодней листвой. Даже мерзкий хохот на берегу и тот прервался на высокой октаве, будто щёлкнули выключателем, но самое главное — льдина, на которой находилась Ариша, перестала крениться.
— Тик-так, тик-так, я не могу долго удерживать его величество время в одной точке, поэтому советую ответить на мой вопрос, — выйдя из-за спины, предстала передо мной та самая старушка-попутчица, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба.
«Надо же, какие люди! Хотя, чему я удивляюсь? Интересно, её то каким ветром сюда занесло? — промелькнуло в мыслях».
— Попутным, деточка, попутным, — усмехнулась старушка, похоже, прочитав мои мысли, а крутящийся возле её ног кот, фыркнул, будто понимая сказанное и полностью одобряя. — Так что, ты готова пожертвовать ради чужого ребёнка своей жизнью? Или мне почудилось?
Собираясь ответить, я открыла рот, но даже это пустяковое действие мне удалось сделать с трудом. Тело будто превратилось в камень, и теперь я почти не чувствовала его.
— Ариша мне не чужая, — прохрипела я, — и ради неё я готова на всё.
— Какие высокопарные слова, — покачала головой бабуля, — мне за свою бессмертную жизнь приходилась не раз подобное слышать, но, как ни странно, сейчас они действительно отражают всю суть твоего к ней отношения, что мне только на руку.
