Мы под восторженные вздохи слуг, вышли из дома и поплелись в заправленную лошадьми карету.
Весь мой путь, я задумчиво крутила локон. Отец не трогал, наверное, догадался, но хватила ему ума не доставать, за это, я его больше зауважала.
Трястись в карете долго не пришлось. Остановив, лакей шустро открыл перед нами дверцу. Первым вывалился отец, а я дрожа взялась за его предложенную руку.
Выходила с трудом, молясь не свалиться.
— Детонька, у тебя руки холодные. Ты волнуешься? — участливо последовал вопрос, когда мне все-таки удалось без травм выйти из злополучной кареты.
Я лишь отрицательно покачала головой, на другое просто не было сил и желания.
Когда я сделала шаг в сторону замка, меня остановили.
— Подожди, для тебя у меня сюрприз. — я удивленно вскинула брови, когда отец вытащил изящную маску.
— Надень ее, это принадлежит твоей маме, и я очень хочу увидеть тебя в ней.
Мне не хотелось брать на себя такую ответственность. Я было хотела отказаться, как увидела одинокую слезу батеньки. Выругавшись, мысленно, я как можно изящнее взяла маску и надела.
Посмотреть на себя, мне не удалость и посему, мы поспешили внутрь замка. Лето летом, но вечером все равно холодно. Зябко съежившись, передернула плечами, поднимаясь по лестнице.
На рассмотрении окружающей меня среды, настроения не было и посему я смотрела вперед себя, дабы не подвернуть лодыжку.
Я выдохлась. Блин, и какого ляда, делать столько ступенек. Вору надоест, взбираться и он наплевав повернется назад, и ретируется от этого злополучного места.
Зайдя внутрь, попали в длинный коридор. Петляя, нам удалось зайти в нужный зал. Он был огромен. Зайдя внутрь, у меня вырвался восхищенный вздох.
Наверное, вы видели, когда-нибудь украшенный разнообразными цветами и гирляндами комнату. То тут, то там сновал разношерстный народ, и все они были в масках.
В дальнем углу звучала спокойная музыка, которая то и дело вызывала зевоту.
От разнообразия цветов и фасонов, зарябило в глазах. Я крепко вцепилась за локоть отца, боясь потеряться в этой толпе.
— Пойдем, не бойся. — Легонько хлопая по тыльной стороне ладони, он потащил меня к людям. Была моя воля, пулей вылетела, а сейчас могла лишь мысленно скулить.
Подойдя к людям, батенька начал представлять мою персону кому не попадя. Я лишь мило улыбалась, слегка кивала головой, а иногда делала неумелые книксены.
Они спрашивали о моей болезни, но не услышав от меня нормального ответа, отставали от меня бедной. Я ликовала, до поры до времени.
