Декабристы | страница 11
- Куда ты, Пахтин? - сказал министерский сын, заметив между игрой, что Пахтин привстал, одернул жилет и большим глотком допил шампанское.
- Северников просил, - сказал Пахтин, чувствуя какое-то беспокойство в ногах, - что же, поедешь?.. "Анастасья, Анастасья, отворяй-ка, ворота".
Это была известная в ходу цыганская песня.
- Может быть. А ты?
- Куда мне, женатому старику.
- Ну!..
Пахтин, улыбаясь, пошел в стеклянную залу к Северникову. Он любил, чтоб последнее слово, им сказанное, было шуточка. И теперь так вышло.
- Что, как здоровье графини? - спросил он, подходя к Северникову, который вовсе не звал его, но которому, по некоторым соображениям Пахтина, нужнее всех было знать о приезде Лабазовых. Северников был немножко замешан в четырнадцатом числе и приятель со всеми декабристами. Здоровье графини было гораздо лучше, и Пахтин был очень рад этому.
- А вы не знаете, Лабазов приехал нынче, у Шевалье остановился.
- Что вы говорите! Ведь мы старые приятели. Как я рад! Как я рад! Постарел, я думаю, бедняга? Его жена писала моей жене...
Но Северников не досказал, что она писала, потому что его партнеры, разыгрывавшие бескозырную, сделали что-то не так. Говоря с Иваном Павловичем, он все косился на них, но теперь вдруг бросился всем туловищем на стол и, стуча по нем руками, доказал, что надо было играть с семерки. Иван Павлович встал и, подойдя к другому столу, сообщил между разговором другому почтенному человеку свою новость, опять встал и у третьего стола сделал то же. Почтенные люди все были очень, очень рады возвращению Лабазова, так что, опять вернувшись в бильярдную, Иван Павлович, сначала сомневавшийся, нужно или нет радоваться возвращению Лабазова, уже более не употреблял введения о бале, статье "Вестника", здоровье и погоде, а прямо приступал ко всем с восторженным объявлением о благополучном возвращении знаменитого декабриста.
Старичок, все еще тщетно пытавшийся ткнуть кием в своего белого шара, должен был, по мнению Пахтина, быть очень обрадован известием. Он подошел к нему. "Хорошо поигрываете, ваше высокопревосходительство?" - сказал он в то время, как старичок сунул свой кий в красный жилет маркера, означая этим желанье помелить.
"Ваше высокопревосходительство" было сказано совсем не так, как вы думаете, из подобострастия (нет, это не мода в пятьдесят шестом году), - Иван Павлыч называл просто по имени и отчеству этого старичка, - а это было сказано частью как шутка над теми, кто так говорит, частью, чтоб дать знать, что мы знаем, с кем говорим, и все-таки резвимся, немножко и взаправду; вообще это было очень тонко.