Я закинул ее голые ноги в салон. Мысленно досчитал до десяти, пока в штанах не успокоилось, и сел на водительское кресло. На меня таращились два обиженных аквамариновых глаза. Я медленно поехал в сторону своей квартиры. А то еще укачает эту дуреху, объясняй потом Максу, почему весь салон провонял. Через пару минут сбоку послышалось недовольное:
— Пусти! Не поеду! Кобель озабоченный, трахай своих баб сам!
О! А это уже что-то новенькое. Кажется, моя пигалица злится больше по поводу мифических баб, нежели по поводу того, что я везу ее не домой.
— Мария Сергеевна, а кому еще их трахать? Уж не вам ли? Извините, не представляю, как будете это делать.
Я искренне рассмеялся. Сам пошутил, сам и… Пигалица же распалялась все больше. Стала дергать ремень и бухтеть все громче:
— Можно подумать, ты эти два месяца сидел монахом и лечился! Небось всех сговорчивых и колоритных отымел!
Она издевается. Теперь что, всю жизнь мне эту фразу вспоминать будет? Пока я пытался ее успокоить, в голову пришла еще одна мысль.
Всю жизнь? Не слишком ли много времени я отвел для одной пигалицы? Я смотрел на нее, такую беззащитную, нахохлившуюся, как растрепанный белобрысый воробушек.
Снова строит из себя сильную женщину. Захотелось смять ее в объятьях, окунуться в эти бесконечные глаза. Совсем я поплыл от лечения и здорового образа жизни.
Реагировать на ее слова не стал. Молча вел машину до своего дома. На улице пошел дождь. Маша притихла на сиденье. Для меня было бы лучше, чтобы она отключилась. Тогда я бы спокойно отнес ее в квартиру, раздел и вдоволь налюбовался запретным плодом.
Запретным потому, что такая возможность укротить ее взбалмошный характер выпадает нечасто. Завтра она проснется с головной болью, сушняком и чувством стыда и вины. И я этим нагло воспользуюсь.
Разведка донесла, что на неделе в клинику заходят Вознесенские для начала протокола. А у Макса возникла совершенно безумная идея по этому поводу. Я ее не одобрял, но раз друг так решил…
Упускать такой шанс я просто не имел права. Сначала самолеты, а всякие пигалицы потом. Хотя так сложно удержаться при виде этих соблазнительных ножек, практически полностью оголенных!
Пора подобрать слюни с пола. Эта рыбка сегодня не для меня. Ее удел — холодный душ, мягкая постель и куриный бульон утром. И минералочка. Для пива маловата еще, не доросла.
А еще я не собирался ей признаваться, что прошел лечение, что следую всем ее советам. Я никому не говорил о бесплодии. Только Макс на днях вытащил это из меня.
