Я внимательно его слушал, но пока не мог понять, как это связано с двадцатипятилетней девушкой, работающей в репродуктивной клинике на краю столицы.
— Так вот. У меня есть один оптовый покупатель, так сказать. Он пользуется моими услугами, а сам сотрудничает с известными клиниками, где звезды делают себе грудь, задницы, откачивают жир, рожают и пронизывают все тело нитями для подтяжки.
Ну, здесь уже теплее. Может, у Араратова кто-то из звезд ЭКО делал? Герман словно читал мои мысли.
— Предвосхищаю твой вопрос. Нет, этой клиники в списках нет, что тоже до сих пор создает определенные сложности.
Он отхлебнул из чашки чаю, удивленно хмыкнул и налил себе еще. Эстет нашелся.
— Так вот, этот клиент превысил свои полномочия и слил одну программку за большие деньги нехорошим дядям, которые мне не нравятся. Без моего ведома, разумеется.
Это он зря. Месть Освальда будет страшна. Уже представляю, как эти двое корчатся в предсмертных муках. В цифровом мире, разумеется.
— С этими товарищами я разобрался. Но вот в чем проблема. Эти идиоты программу модифицировали и раздавали право пользоваться ею направо и налево, стерев из сети тысячи личностей. И найти, кто именно стер личность твоей дамы, не представляется возможным. Темная история, в общем.
Черт. Да куда хоть эта пигалица влипла, что ради ее изоляции пошли на такое? Кому она понадобилась? Надо найти тех, кто сидел в том джипе. Да еще и Кирилл…
— Гера, я, кстати, тут узнал любопытную историю… Как тебе?
И я рассказал об услышанном сегодня. И увиденном возле клиники. Даже Освальд удивился. Это я стал вникать в эти репродуктивные темы давно, а он от них был совсем далек. В итоге его рука сама потянулась к напитку покрепче чая. Такси ему вызову.
— Иногда я забываю, насколько вперед ушла медицина. Твоя пассия больше ничего интересного не рассказывала? Может, жаловалась на типов в автомобиле?
Я покачал головой. Жаловалась, как же! Она только на меня жаловалась, причем моим же родителям! Пигалица вредная!
— Она мне не пассия. У нас с ней будут исключительно деловые отношения.
Ага, после того, как я разложу ее на родительской мебели. Любой. Мне уже не так принципиально где.
Герман с сомнением посмотрел в мою сторону. А меня осенила мысль:
— Гер, а почему бы нам не попробовать отследить того докторишку, который вел ее мать? Наверняка же это было событие для мира медицины!
Он посмотрел на меня внимательнее. Покачал головой:
— Когда-нибудь, Олежек, из тебя выйдет толк. Тебе только надо перестать страдать всякой ерундой. Потому что мозги у тебя, в целом, работают прекрасно. Я займусь этим прямо с утра!
