Если можно так сказать, то они составляли единый организм. Пусть странный, неидеальный, местами уродливый, но спаянный воедино, как два тела сиамских близнецов: порознь невозможно, не разорвать общие вены и артерии, а вместе…
Как яд на кинжале, горчила и отравляла их дружбу тайна, которую Стефан нёс в себе долгие годы и не хотел, чтобы однажды она вылезла наружу и стала причиной взрыва, после которого не выжить.
— Ты мне нужен, — доносится до него голос друга. — Это нетелефонный разговор. Давай встретимся и поговорим.
— Хорошо, — бросает Стефан взгляд на часы. — Через час, на нашем месте.
— Нет, — голос Влада звучит резко, и у Стефана невольно сжимается сердце. Это плохо, что он снова его чувствует. Это хорошо, что он всё же живой, не превратился в робота. Имя этому чуду — Элина.
У Стефана есть теперь за что бороться. И он сделает всё, чтобы любые неурядицы обошли её стороной. А для этого ему нужно жить. И, чёрт подери, меньше всего ему сейчас хочется сдохнуть, хоть было время, когда он молил о смерти.
Но уж если Бог так долго думал и не внял его мольбам, то, возможно, уготовил ему другую судьбу. Сейчас Стефан на это надеялся. Жить хотелось, как никогда.
Он забыл, как это — быть сентиментальным. Выжег в себе всю слабость и впечатлительность, тонкость души и умение сострадать. Вместо этого в нём появились и выросли какие-то звериные инстинкты: расчётливость, трезвый острый ум, чутьё, граничащее с паранормальностью. Оно его никогда не подводило. И сейчас он ощущал опасность. Не потому что Влад нервничал.
Стефан давно научился читать человеческие эмоции по тембру голоса, по особенностям речи, блеску глаз или повороту головы. Но помимо этого он умел предчувствовать и просчитывать все возможные варианты развития событий, риски, что грозили ему или его делам.
Впервые за долгое время ему хотелось послать всё к чёрту. Позволить себе дышать. Поэтому первое, что он сделал, написал записку Элине.
Да, вот так старомодно — ручкой по бумаге, своей собственной рукой.
Никаких соплей, нет.
«Вернусь, как смогу. Жди меня».
Надо заказать цветы. Много цветов. Элине понравится. Она утончённая, ценит красоту. Ей будет приятно. И ему тоже. И что-нибудь ещё, личное, настоящее, не дежурное. Но об этом нужно подумать.
Стефан не удержался — поцеловал её. Почти целомудренно — в нежную щёку. Очень легко — только чтобы снова уловить аромат её кожи, тепло, сонную податливость.
А она потянулась к нему, словно ждала знака. Обвила руками шею.
