Я сидела молча. Надеясь на это столько времени, внезапно поняла, что мне как-то все равно. Совершенно все равно. Ничего не хочу, ни денег его, ни имущества.
— Крестный, а я могу все это отдать? На благотворительность, например? Или нет! — я внезапно вспомнила, как вела избитую Машу по коридору, а к ней прижимался крошечный ребенок. — Я хочу отдать все эти день и недвижимость Маше.
Он поперхнулся наливкой.
— Мирочка, не руби с плеча, это огромные деньги! Ты что? Зачем этой пигалице столько? Оплати ее проблемы, если так хочешь, и все. Зачем делать ее миллионершей? Я вообще настаиваю, чтобы завтра она на время уехала с моими ребятами.
Я вздохнула и отмахнулась:
— Да что за ерунда! Мне не нужны эти чертовы деньги. Это не мое, мне своих хватает. А Маша, пока не оклемается, шагу из этой квартиры не сделает.
Я потянулась за чаем — как-то не пошла мне настойка. Что ли, слишком горькая… Не смогла я сделать больше глотка.
— Мира, я завтра заберу ее и ребенка.
Тон крестного мне не понравился. Но ему-то какое дело до моего врача? Я внимательно посмотрела в глаза дяде Толе. Потом смутилась. Ну если уж ему не доверять, пора тогда в дурку. Но решения своего я менять не собиралась.
— Да не беспокойся, тебе-то она зачем? Артем нас прекрасно сбережет, верно ведь?
Я настойчиво посмотрела на своего безопасника. Тот молча кивнул, а крестный поджал губы.
— Ну как хочешь. Пару дней пусть поживет.
Затем он словно замялся и виновато поднял глаза.
— Мирочка, тут такое дело… Я собирал на твоего мужа данные и нашел кое-что о Трофимове. Ты же уже знаешь из папки, что Витя его брат и десять лет назад он ему перешел дорогу? — он пристально посмотрел на меня, а я лишь сдержано кивнула. — Так вот, у меня есть кое-какие записи…
И он достал диктофон и выложил его на стол. Он лучился предвкушением, торжеством. Ни капли сочувствия или понимания там не было.
Я смотрела на крестного, словно видела в первый раз. Словно того, человека, что встретил меня недавно как родную, заменил жесткий и жестокий делец.
И этот диктофон. Глупо, но я не хочу его слушать, не хочу ничего знать. Брат? Брат моего недомужа? Нет, с меня хватит, я сама в этом разберусь, сама залезу в ту папку. Но не так.
Тетя Ира застыла с чашкой кофе в руках. Ее взгляд метался между мной и крестным. Она нахмурилась.
— Анатолий, — она грозно свела брови, — тебе не кажется, что ребята сами в состоянии разобраться в своих отношениях? Тем более они друг друга знают неделю от силы. Что за методы? У Ларика научился?
