— Для начала я хотел бы у вас попросить прощения за те неприятности, которые доставлял ранее, мне очень стыдно за мои прежние выходки и недостойное поведение.
— Ты запамятовал, наверное, что я тебя уже простил? — удивился отец.
— Я все прекрасно помню. Я просил прощения у тебя, а сейчас, прошу у мамы.
— Саша, я, конечно же, прощаю тебя, — поторопилась заверить меня мама, и, подойдя ближе, поцеловала в лоб. — Но согласись, мы должны все знать.
— Когда меня сильно приложило осколком бомбы в голову, я еще смог командовать батареей и принять участие в отражении первой волны десанта. У меня были потери, из офицеров уцелел только поручик Смирнов. А вот второй десант добивали уже без меня. Снаряд разорвался поблизости. Не знаю, как это объяснить, но попав в госпиталь, я умирал, и в тоже время цеплялся за жизнь. Я пребывал в бреду, а мозг продолжал нормально работать. Сознание как бы раздвоилось. Одна часть сознания, я полагаю, худшая, смирилась с тем, что смерть неизбежна, в наказание за те неблаговидные поступки, которые я успел совершить. Вторая часть, старалась спасти меня, вернее спасти мою душу, дать ей второй шанс, чтобы начать жить по-новому. В результате, пьяница, невежа и разгильдяй умер. Через неделю в сознание пришел совершенно другой человек, который не сошел с ума, не потерял память, и полюбивший свою семью с новой силой. Поначалу я испугался себя нового, не знал, как вы воспримите меня, преображенного. Потом успокоился. Времени для осмысления у меня было достаточно, мне никто не мешал привести свои мысли в порядок. Я стал таким, каким стал, и признаюсь, уже менять ничего не хочу. Вот реальная причина произошедших во мне перемен, по-другому я эти метаморфозы объяснить не могу, не получается, слов что ли не хватает. Но я очень рад переменам, правда.
— Так это из-за борьбы твоих внутренних «я», Санаев был вынужден привязывать тебя к кровати?
— Не знаю и не помню.
— Сынок, а не тяжело тебе стало жить? — смахнув слезу, поинтересовалась мама.
— Первую неделю было необычно, а потом все стало на свои места. Сейчас никакого дискомфорта я не испытываю, кажется я был таким всю жизнь, а весь негатив, растаял, словно утренний туман.
— Непонятно, но допустим, — задумчиво произнес отец. — А откуда появились романсы? Необычные слова и необычная мелодия.
— Это я не могу объяснить никак, как ни пытайте, — развел я руками. — Просто знаю, и все. А откуда и как что-то появляется в моей памяти, понятия не имею. Только не подумайте, что у вашего сына на фоне ранений помутился рассудок, я нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Просто принимайте меня таким, каким я стал, вот и все решение проблемы.
