— Господин штабс-капитан, названные вами офицеры погибли в начале налета вражеской авиации, — опершись спиной о стенку командного пункта, с сожалением произнес поручик. — Бомба попала в окоп, где укрылись все офицеры. Поручика Водопьянова опознали по остаткам гимнастерки, прапорщик Строгов остался без нижней части туловища, а подпоручику Прохорову осколок срезал половину головы. Слава Богу, никто из них не мучился. Орудия во всех взводах не пострадали. Среди нижних чинов девять человек раненых, один тяжело. Не повезло нашим ездовым и лошадям. Ездовых погибло двенадцать, лошадей двадцать семь, разбито три десятка повозок и два орудийных передка. Боеприпасы не пострадали. Сейчас их доставляют на огневые позиции.
— Спасибо, господин поручик. Кстати, как ваше самочувствие, целы?
— Все нормально, я успел дойти до своего блиндажа, когда прилетели самолеты. Успел сам укрыться и подать команду взводу.
— Тогда назначаю вас старшим офицером батареи, но и свой взвод не забывайте. Назначьте толкового унтер-офицера вместо себя. Унтер-офицеры — Горемыкин и Сушков, соответственно командуют своими взводами. Приступайте к исполнению обязанностей. Озаботьтесь обновлением данных по всем ориентирам, также привяжите уничтоженные на берегу баржи, полагаю, нам следует ожидать новой волны десанта.
— Следует, — невесело согласился Смирнов, — вон у горизонта виднеются многочисленные силуэты кораблей турок, и, похоже, в сопровождении крейсеров и броненосцев, которые явно окажут огневую поддержку своему десанту, с их калибрами это будет серьезно, надо тщательно подготовиться к следующему бою.
Посмотрел, куда указывал рукой поручик, мундир которого пообтрепался во время последнего боя. Да, горизонт был усеян дымами множества кораблей. В мой все замечающий бинокль удалось рассмотреть несколько крупных кораблей. Эти мастодонты со своими крупнокалиберными пушками-дурами, перемешают наши позиции с землей за считанные минуты. Пушки на огневой позиции батареи напоминают известные мне Д-44, могут закинуть снаряд на десять-двенадцать километров и попасть в корабль. А вот нанести урон бронированным кораблям — не в состоянии, нет бронебойного снаряда для такого калибра орудий. И никакие это не Д-44, а обыкновенная полевая, восьмидесятипятимиллиметровая пушка системы Плахова, проскочила мысль в голове, как в последний час — опять помимо моей воли.
Каша из мыслей в голове не прекращала бурлить, вызывая сильную головную боль. И так голова трещит от раны, а тут еще мысли непонятно какие в голове циркулируют. А так нужна ясность мысли и свежая идея о подготовке к новому бою, который обещает быть еще тяжелее. Я почему-то, по неизвестной мне причине ощущал себя одновременно в двух лицах и что-либо понять
