Больше ни с кем я дружбу не водил. Да, были товарищи и сослуживцы, с которыми я поддерживал нормальные отношения, но никто так и не стал настоящим другом. Была попытка завести дружбу в институте с Гришкой, но не срослось. Парень в свое время окончил школу в сельской местности, и по предметам немного не успевал, зато физически был очень крепок. Я ему помогал в освоении программы обучения на первых порах. Новый год в роте решили достойно встретить, без спиртного конечно. Мне и Гришке было поручено купить пару килограммов цитрусовых в ближайшем магазине, так как в нашем институтском буфете мандарины и апельсины разбирали офицеры-преподаватели. Как вы понимаете, мы должны были сбежать в самоволку. Сбежали, затарились апельсинами, и через забор вернулись в казарму. Все шито-крыто, ребята в роте довольны. Но буквально через час я стоял перед командиром роты, и он меня распекал за самовольное оставление расположения института. В итоге я получил трое суток гауптвахты и Новый год встретил в камере. Информация в курсантской среде распространяется очень быстро и, выйдя «на волю», я узнал, что командиру роты меня «заложил» Гришка, подчеркнув, что это я его заставил пойти в самоволку. Первым желанием было набить ему морду лица, но потом я немного поостыл и просто перестал с ним общаться. И ребята из роты стали его сторониться. Своеобразный бойкот привел к тому, что Гришка годовую сессию завалил, и пошел служить рядовым в обычную артиллерийскую часть. А я после этого совершенно перестал всецело доверять людям и утратил способность к дружбе. Как говорится: обжегшись на молоке, и на воду дуть будешь.
Добрейшая душа, Петр Илларионович Санаев отпустил меня домой через месяц. Комиссия решила, что я достаточно окреп, чтобы продолжить в течение двух месяцев излечение на даче отца.
Дача располагалась в городке Алушта. Вот туда мы сейчас катим на автомобиле отца под управлением молчаливого шофера Федора по четырехполосной трассе, проложенной по степной местности Крыма, носящей название «Скифский путь». Почему так назвали дорогу, я не знаю, а расспрашивать, проводившего меня профессора постеснялся. Ничего, приеду на дачу, пороюсь в библиотеке отца, найду ответ. Да и вообще, на многие вопросы мне требуются ответы. Хочу взглянуть на всю сеть шоссейных и железных дорог Крыма и всей империи. Я знаю, что дорог очень и очень много, а вот куда и по каким местам они проложены, достоверно вспомнить не могу. Надо восполнить тот пробел — сидящий внутри меня военный человек очень беспокоен и нетерпеливо, постоянно требует специфической информации об окружающей обстановке.
