Ну… Вот это уже было здраво и честно. В Дэлрее могла ошибаться разве что Фэй. Она его и знала только с одной стороны. А Джалкин не мог не знать внешнюю политику несостоявшегося зятя. И кажется, князь Тэлонис прекрасно понимал, что раздосадованный Эвор Дэлрей, живой Эвор Дэлрей, вполне может начать полномасштабную войну с Элвианом. Дайте ему только время.
Вэль молчал пару минут, потом протянул Джалкину правую раскрытую ладонь. Над ней пылал черный огонек магической энергии, который должен был подтвердить клятву.
Джалкин кивнул и сжал пальцы Вэлькора. Небрежно, слабо, будто боялся испачкаться.
Формулировка у клятвы была самой что ни на есть примитивной. Вопреки расхожему мнению — чем проще, тем лучше. Тем более что магия — субстанция, которая категорически не понимала полутонов. И терпеть не могла кучи оговорок. Если ты нарушал клятву, потому что нашел в ней лазейку, — можешь быть уверен, от магии тебе это аукнется довольно быстро. И так, что ты не успеешь пожалеть о нарушенном слове. Зато ты мог себя на том свете утешать, что зато твой прах показывают всяким чародеям-новичкам в качестве примера того, что с магией лучше в кошки-мышки не играть.
— Именем Кхата и данным мне магическим даром, я, Вэлькор Руэрдэ Гастгрин Дернхельмкий клянусь дать свободу своей жене — Фэй Алуа Тэлонис Дернхельмской после смерти Эвора Дэлрея.
Вэль нарочно не оговорил помощь князя. В конце концов, если Джалкин действительно хочет скорого освобождения Фэй, — он поможет.
Это решение было не очень сложным. Девчонка странно влияла на Вэля, заставляла его испытывать неловкость, начинала забирать слишком много внимания. Вэль совершенно не хотел увлекаться кем бы то ни было. Особенно изначально чужими женщинами. Особенно той женщиной, которая видела в нем только оплодотворителя. Может быть, если Фэй сможет выпустить из своих мыслей Дэлрея, если… если перешагнет через первую брачную ночь. Может, редкие свидания смогут как-то изменить эти отношения… Верилось в это… довольно плохо.
По запястью полоснуло магическим лезвием, закрепляя условия клятвы. Полоснуло и тут же прижгло. На коже остался шрам. Джалкин поднял брови, заметив, что вообще-то это уже не первый шрам на запястье собеседника.
— Любите давать обеты, лорд Вэлькор?
— Маленькое увлечение, — иронично откликнулся Вэль, разжимая пальцы. Экая невидаль — всего два обета. У некоторых учеников в Ордене Кхата их было и пять, и семь. У одного гения было аж двенадцать, и Вэлькору до сих пор было непонятно, как тот гений их будет выполнять.
