Второй раз мы встретились во время одинокой прогулки вдоль высоченной бетонной стены, отгородившей двор нашего дома от территории завода коммунального машиностроения им. Калинина. Не реже одного раза в месяц, и летом тоже, заводские ворота с лозунгом “Вперед к коммунизму!” сипло раздвигались, и без того сумасшедшую реальность пополняли вереницы красных снегоуборочных машин. Атака клонов, эпизод второй.
В тихие те брежневские времена на заводе работали “химики”, и собирать клонов на трезвую голову им было явно невесело. Стена, по замыслу руководства, должна была препятствовать проносу спиртного на территорию и способствовать окорачиванию пьянства, принявшего немыслимые размеры. Как бы не так.
Голь на выдумки хитра. В углу под стеной был мгновенно выкопан тайный подземный ход, служивший проходной для позвякивающих сумок с портвейном. Но за пятиметровой стеной пропал целый континент — восхитительная заводская свалка, на которой можно было найти все сокровища мира — железный болт с гайкой, электроды к сварочному аппарату и радость юного химика, кусочки карбида, пузырившиеся в луже. Если их накрыть чем-нибудь, раздавался взрыв.
В раздумье я стоял перед стеной, отгородившей от меня волшебный мир. До сих пор лучшие мысли приходят ко мне, когда я смотрю в стену, а лирическое настроение связано с чувством потери. Тогда мне, шестилетнему, забрела в голову мысль о том, что я умру. От чувства невыносимого несчастья и жалости к себе на свет явились стихи, которые их автор, не умевший еще, к счастью, писать, тут же благополучно забыл.
Свидание третье. Лето. Пятнадцать. Ломается голос. Фото у сквера. В руке гладиолусы. Речи ведут, принимают в лицей. Двойка по химии. Пять по предмету — некоему, что сживает со свету метафизической музыкой всей. Это снова я, собственной персоной. Поступил в лицей при университете и счастлив, что немецкого больше не будет. Начинай поскорей зубрить английский, идиот, чтобы не позориться через пятнадцать лет перед англичанами! Тополя сбрасывают на мостовую дневную норму сухой листвы, под кроссовками приятно хрустит. Идти невыразимо легко, тем более что каждый шаг нежно обведен бас-гитарой: кажется, где-то в конце аллеи рок-концерт. Гулко бухают ударные. Подключились неожиданно, но в тему духовые, музыка пошла плотными волнами, упруго срезонировали легкие, и кто-то написал песню. Прежде чем вступил голос, я понял, что группа изощряется у меня в голове.
