Удивительно, но он почувствовал даже некоторое облегчение. Кошмар, от которого он бежал все эти годы, оказался кошмаром привычным и знакомым, почти родным. Страх по поводу того, чем он снова стал и что с ним теперь будет, переминался внутри костлявыми лапками, но куда тише, чем он представлял. Такое чувство вполне можно было заткнуть, перестать обращать на него внимание, сосредоточиться на главном — на том, чтобы дожить до следующего дня. И даже эта вынужденная отчуждённость, которую он приобрёл много лет назад от увиденного в сражениях, не была чувством действительно неприятным. Он почувствовал себя дома.
— Её нельзя нести, — с тревогой сказала Анижа, всё это время она сидела рядом с Розари и готовила её. — Рана снова открылась. У неё идёт кровь… только она чёрная и густая. Не понимаю, как это возможно.
Кальдур поперхнулся очередной порцией воды и уставился на них.
— Нужно торопиться, — Дукан дёрнулся за носилками, но Анижа махнула ему рукой.
— Не донесём. Я думаю, она уже… отходит.
В пещере повисла неприятная тишина. Кальдур сглотнул и отложил флягу.
— Что? Что ты мелешь, девочка? — впервые за их встречу голос Дукана дрогнул, он тут же успокоился и попытался успокоить остальных. — Всё будет нормально. Мы донесём её, она выдержит. Она сильная.
— Не настолько, — скупо ответила Анижа. — С ночи у неё нет жара. Дыхание не глубокое. Её тело больше не борется. Нет сил. Она отходит.
— Так быть не может, — вкрадчиво и серьёзно сказал Дукан, словно пытался её переспорить. — Она не может умереть.
Анижа ему не ответила, посмотрела в глаза так, что он не смог выдержать этого взгляда. Он немного постоял в сторонке, собрался и подошёл к Кальдуру.
— Ты. Сделай что-нибудь.
— Что, например?
— Ты же Избранный. У тебя есть сила. Помоги ей. Сейчас же.
— Сила убивать, старик. Отнимать жизнь. Понимаешь? Я создан для разрушения. Здесь нужен целитель. Настоящий.
— Нет, — лицо Дукана стало бледно-мертвенным. — Лотрак сказал, что вас наделили силой в равной мере. И создания, и разрушения. Доспех создаёт форму, сращивает кости, заполняет раны плотью, порождает кровь, взамен утраченной. Он может творить. Помоги ей. Сейчас же.
— Или что старик? Убить меня теперь не получится, — отмахнулся от него Кальдур. — Он не даст. Успокойся уже. Дай подумать.
— О чём подумать? — глухо и отстраненно спросил Дукан. — Помоги ей, идиот.
— О том, что ты мне втираешь. Меня не учили ничему подобному. Даже не говорили о таком.
