— Оружие? — нахмурился Кальдур.
— Стрела, господин, — Анижа присела на коленки рядом с ним и протянула Дукану нежный расшитой платочек, пропитанный кровью.
Дукан развернул его осторожно и осмотрел снаряд, медленно вращая его в пальцах. Короткое, толстое древко. Небольшое оперение. И уродливый, треугольный бронебойный наконечник, грубо отлитый и скорее похожий на отесанный камень, чем на металл.
— О чём я и говорил. Видел такой когда-нибудь, Кальдур?
— Нет. Похоже на обсидиан. Он крепче стали. Намного. Раз смог пробить доспех.
— О, это не обсидиан, парень. А какое что похуже. Чёрная руда. Говорят, её добывают так глубоко в земле, что гниль Морокай отравляет там даже металл. Поэтому их похоже так тянёт к горе Ногх. Старые шахты так глубоко в земле, что там до Морокай совсем недалеко. Вот же чёрт.
— Они искали средство против нас… и нашли. Чёрт. Доспех бесполезен, если его может пробить любой лучник, — до Кальдура наконец-то дошло. — Вот зачем колдун хотел забрать меня. Хм. Значит, мне ещё повезло. Вовремя я закончил с этой войной.
— А ты закончил? — странно спросил Дукан.
— Закончил, — отрезал Кальдур, смотря на него исподлобья. — Какую бы ты сладкую песню не подготовил для меня, старик… я туда не вернусь. Хватит. Я больше не хочу это делать.
— Что делать, Кальдур? Что? Спасать людей? Освобождать их от зла? Что делать? — старик не пытался скрыть призрения и издевки в своём голосе.
— Убивать их! — Кальдур вдруг побелел и зарычал так, что Дукан и Анижа вздрогнули. — Не лечи мне того, чего не знаешь! Мне уже говорили о священной миссии и что только я, «Избранный», могу остановить порождения Мрака. Но на деле… на деле мои руки по локоть в крови людей. Да, чёрт тебя дери, они были врагами! Они убивали наших! Они были солдатами, которые знали на что идут… Но они были людьми. Живыми, проклятущими людьми! А у меня выбора не было…
— Мы всем платим цену, Кальдур… — холодно ответил Дукан, поджав губы.
— Но не такую! Не такую. Ты взял меч по своей воле. Из-за своих взглядов ушёл в лес и скрываешь её! Рискуешь жизнью по своей воле. Ты так решил! Ты! А меня забрали из семьи так рано, что я не помню лица матери, старик! Я не знаю, сколько мне было лет, когда я убил в первый раз! Двенадцать? Может, быть десять? Мне не сказали. У меня не было выбора. Ты знал, старик? Знал?! Что все клинки живого доспеха направлены наружу, на зло и порождения Мрака, все… все, кроме одного. Один всегда направлен в сердце носителя, и если тот засомневается, хотя бы на семь вдохов, то клинок пронзит его… Ты знал это, старик?
