Таксист свернул направо. Машину выехала на обочину и остановилась.
– Сдурела девка, – ворчал таксист, закуривая дешевую сигарету.
Я вышла из машины и завороженно уставилась на плакат. С него улыбалась вчерашняя страдалица в красном платье с глубоким декольте. В руках она держала батон колбасы. Ниже было написано: “Колбаса нежная. Приготовлена из парного мяса молодых бычков. За качество отвечаю. Генеральный директор ОАО “Волочаровский мясокомбинат” Елизавета Багрянова”.
Там, где есть парное мясо, водится и свежая кровь!
Мне стало ясно, где кормился Тихон. С души отлегло – убивать его не придется.
Что там говорила Джейн о врожденном чутье насчет невиновности вампиров в убийствах людей?
Я застыла на обочине, безвольно опустив руки. Очнулась, когда сумка в несчетный раз попыталась улизнуть с плеча.
– Мы едем, или вас оставить тут? – спросил таксист.
Вампир на откорме… Ну и дела! Как узнать, зачем он увязался за мной? Что ему от меня понадобилось? Совесть радостно стряхнула с себя прах несуществующих жертв Тихона, но злость не иссякла. Пусть его не положено убивать, мне никто не запретит как следует врезать по смазливой мордашке за обман сотрудника правоохранительных органов.
– Пр-р-рк! Прр-рк! Пак-пак-пак! – над головой раздался мерзкий вопль.
К мелким кучерявым облачкам взвилась сине-зеленая длиннохвостая птица.
ГЛАВА 16. Спасение
На грани исступления я ворвалась в гостевую комнату, согнув крючками пальцы растопыренных рук. Сама себе напомнила злую ведьму в погоне за убежавшей из банки ящерицей, предназначенной для поджаривания на углях. Книжная полка дрожала, словно при начале землетрясения. Проснувшийся волшебный фолиант подскакивал на ней, как установленный на режим виброзвонка мобильник.
Я схватила книгу Любомудра, открыла ее и увидела призыв:
“Спаси вампира Тихона”.
– Ну и дела!
Любомудр перевернул страницу книги и показал мне старинную картину маслом. Под ней проступила надпись:
“Князь Тихон Игнатьевич Таранский в усадьбе Лабелино. Май 1832 года. Художник А. Мурзиков”.
На старинном портрете мой пылкий кавалер выглядел узнаваемо. Кожа его лица была пудрено-белой, а щеки – клюквенно-румяными. Будущий вампир, одетый в домашнюю белую рубашку и черные шаровары, сидел в широком кресле у круглого стола, склонив голову к окну. Он тепло улыбался, глядя на разыгравшихся в саду крестьянских детей и улепетывавших от них пестрых кур. На покрытом бежевой скатертью столе, как сноп на деревенском поле, возвышалось блюдо с круглыми и румяными пышками, которые удачно гармонировали с княжескими щеками.
