Слово отца Монтуа являлось законом: «Мадридский гонец не должен добраться до Калифорнии… Что ж, они не доедут. Отныне андалузец − мой зверь. Я − его охотник. И я убью его!»
Они скакали в предзакатной мгле. Заходящее солнце заслоняла монументальная тень Западной Сьерра-Мадре, протянувшейся драконовым гребнем с севера на юг. Извилистая, рябая от избоин дорога, петлявшая меж двумя рядами древних каменных стен, созданных ветром и водой, привела их к старому Южному тракту. Он тянулся в Калифорнию от самого Веракруса, через Мехико и Пачуку, Керетаро, Окотлан13 и далее, за перевал…
Это место Лоренсо избрал не случайно. Потому что тракт был наиболее верным и безопасным, по которому добирались до пресидии старого губернатора де Аргуэлло. Никто в здравом уме не поколесит иной дорогой: вся территория к северу от Мехико, включая Техас, была опалена огнем восстания.
− Стой! − глухо выкрикнул монах и поднял руку. Его широкая ладонь белела в лунном свете.
Сзади лязгнуло оружие. Колонна всадников застыла. Слышно было, как фыркали кони и где-то далеко за лощиной выл волк.
В пятнадцати локтях перед ними точно из земли выросла черная тень и прозвучал голос:
− Помоги себе сам…
− …и Бог поможет тебе, − ответили на пароль.
Из сумрака к стремени предводителя шагнул человек и, поцеловав перстень, тихо сказал:
− Его еще не было, брат…
Лоренсо кивнул головой:
− Так угодно Создателю. − И через паузу добавил: −Остановимся здесь, брат Хосе. Передай всем по цепи: костры не жечь, выставить караулы, и пусть знают: я сдеру шкуру с каждого, кто сомкнет глаза в эту ночь.
Высокие звезды поблескивали на рукоятях их эспадилью14.
− Повинуюсь, брат, − капюшон наклонился и исчез во тьме.
Лоренсо оставался в седле − большой и угрюмый, пугающий мрачным взглядом из-под тяжелых надбровных дуг.
Бивуак разбили у преддверия дикого края, под куполом клубящихся черных туч, где людям было не по себе, откуда открывалась великая равнина на запад, а с краю тракта роковой вехой тянулся голыми ветвями к небу мертвый дуб.
Монах думал о той гиблой стороне, куда его направил могущественный перст генерала и где, возможно, ему суждено сгинуть… Он прислушивался к призракам древних ацтеков15, тех, кто пришел в эту страну на тысячи лет ранее испанцев. Их тени и ныне кочевали по забытым тропам, любовались голубыми облаками и слушали скорбный голос ветров в каньонах, потому как даже в Эдеме не отыщешь такого блаженного величия и чуда, как в горах Сьерра-Мадре.
