Сначала было подумала, что мой топографический кретинизм в очередной раз завёл меня куда-то не туда. Потому как предположительно в моём бунгало горел свет.
Огляделась по сторонам и, ничего не понимая, пожала плечами. Может быть, конечно, у меня крыша поехала, но я уверена, что не заблудилась. У соседнего бунгало на террасе как валялось сдутое розовое кресло в виде зайца, так благополучно и дальше сдувается, да и кустарник, подстриженный якобы под божью коровку, припоминаю. Так, а номер бунгало? Мой. Ну всё верно. Может, когда выходила, просто забыла выдернуть второй магнитный ключ, свет не потух и горит до сих пор.
Открываю дверь, вроде бы ничего подозрительного у порога не наблюдаю. А почему слышно, как работает телевизор? Точно с утра не включала, даже пульт не брала.
Уборка номера? Нет, конечно. Пятнадцать минут девятого…
Что тогда, вернее, кто? Вор? Маньяк? Вор и он же маньяк?
Осмотрелась, ах, жаль, нет ничего тяжёлого положить в руку в случае чего для самообороны. В распоряжении есть только пластмассовая ложка для обуви, но с ней особо не повоюешь. Разве что сломать и попытаться ею глаз кому-нибудь выколоть. Фу, гадость какая. А с кем, собственно, я собралась драться? Воры бы шуршали вещами, а маньяк тихонько сидел, притаившись, например, в ванной, но никто из них бы телевизор точно смотреть не уселся.
Ладно, сейчас выясним, что происходит. Осторожно ступая, крадусь внутрь. Вернулась к двери, нет, надо всё-таки что-нибудь прихватить. Крайне обрадовалась, когда в коридорном шкафу нашлась пара вешалок, между прочим, железных и крепких.
Допрыгав на цыпочках до гостиной, аккуратно заглядываю в комнату.
Да твою же…
Нет, ко мне не вор наведался и не маньяк, у меня в гостиной на диване пьёт коктейль и глазеет в телевизор псих. Он же гад, он же невыносимый и вездесущий Никита Беркутов.
Возвращаюсь корпусом обратно в коридор и, прикрыв глаза, фантазирую. Как бесшумно подхожу к мужчине со спины, как замахиваюсь вешалкой, как с остервенением колочу по его голове, как ему нестерпимо больно, как он истошно вопит, ну и самое главное и приятное, как он, превратившись в побитую собачонку, поджав хвост, убегает.
Улыбнулась, но мечты так мечтами и останутся, у меня рука не поднимается человека огреть по голове — это раз, а Беркутов не из той породы, что позволит себя безнаказанно избивать — это два. Печалька.
Бесшумно, ну почти бесшумно, прокашлялась, одёрнула подол платья и уверенной походкой пошла прогонять узурпатора.
