— На вас напали? – спросила. – Вы можете идти?
Он еле заметно покачал головой.
— У вас кровотечение. Нужно срочно его остановить, – затараторила. – Я быстро!
Бросив сумку с продуктами рядом с мужчиной, побежала домой. Нашла бинты, маленький фонарик и позаимствовала бутылку водки у пьяного спящего соседа, что сидел на общей кухне.
Вернувшись назад, включила портативный фонарик, засунула его в рот. Открыв бутылку водки, прыснула на рану мужчины. Он зашипел, но почти не дёрнулся.
— Вам нужно встать, чтобы я перетянула рану, – скомандовала.
С моей помощью он сел, и я перебинтовала его рёбра. Всю верхнюю одежду мужчины я разорвала, оставив на нём лишь рукава от рубашки. Позже я смогла взглянуть на его лицо. Оно тоже всё было в крови.
— Вы запомнили тех, кто на вас напал? – поинтересовалась.
— Можно и так сказать, – прошептал мужчина в ответ.
— Тогда вам нужно в полицию, – заявила, с жалостью смотря на раненного.
— Нет, – он схватил меня за руку. – Они не помогут.
— Вам есть куда идти? – спросила вдруг.
— Есть, но там небезопасно, – прохрипел он.
— У меня в соседнем доме комнатка. Могу приютить, – ответила я.
И о чём я тогда только думала? О чём? Позвать к себе незнакомого мужчину? С ножевой раной?
— Я заплачу, – скрипнул он через боль.
— Потом договоримся, – ответила и помогла ему встать.
Четыре дня мужчина провалялся в моей комнате. Периодически я меняла повязки и даже зашила его рану обычными нитками и швейной иглой. Меня Прохор этому научил, так звали мужчину, которого я спасла.
Когда он немного окреп, то спросил меня:
— Сонечка, чего ты хочешь? Квартиру? Машину? Денег? Или всего сразу?
— Мне ничего не нужно, – смутилась и уткнулась в книгу.
— Ты спасла мне жизнь, я тебе обязан, – улыбнулся он уголком губ, когда я посмотрела на него.
— Мне, правда, ничего не нужно! У меня есть эта комната. Машина съедает много денег. А деньги украсть могут, – ответила, печально улыбнулась.
— Смешная ты, Соня, – он по-доброму посмотрел на меня. – Совсем ничего не нужно? Шмотки?
Никто прежде на меня так не смотрел. Прохор будто бы через взгляд передавал мне тепло. Он смотрел на меня так, как должен отец смотреть на свою дочь.
Как бы я тогда хотела, чтобы Прохор был мне отцом. Добрый. Красивый. Умный. Я была бы самой замечательной дочкой!
— Не-а! – ответила я, улыбнувшись ему так искренне, что он засмеялся.
— Хочешь, в Москву заберу? – спросил, не сводя с меня взгляда.
— Что мне там делать? Разгонять тоску? – печально усмехнулась я.
