У Гранки зачесалась рука — влепить засранке оплеуху, чтобы вспомнила о манерах. Она, было, собралась повиниться перед старым человеком за свою подопечную, но тот лишь досадливо отмахнулся:
— Сама же сказала: уличная — храни Аллах. Не цепляйся к пустякам. Давай о деле!
— Это ты давай, уважаемый, — подняла брови Гранка. — Мы здесь, ты здесь, а где причина нашей встречи?
Азиль тут же скользнула к люку челнока и юркнула внутрь.
— Сейчас принесёт, — с бесчеловечно деланным хладнокровием объявил Зияд и пояснил: — Ханан совсем ослабла. Мы лишний раз её не тревожим. От лекарств она постоянно дремлет. Но сейчас бодрствует.
— Давно вы перестали давать ей лекарства? — догадалась Гранка о причине столь подходящего для знакомства состояния ребёнка.
— Уже три дня, — продолжал спасаться бесстрастностью Зияд, а то бы, наверно, заревел в три ручья. — Она должна всё сознавать. Я не хочу расстаться с дочерью, не попрощавшись. Не хочу, чтобы её угнетала мысль, что её бросили у чужих людей.
Тут ему показалось, что он мог обидеть нежных барышень столь грубой формулировкой. «Нежная барышня» Юлия — бывшая мошенница и по совместительству оборотень — весело ощерилась и брякнула:
— Не переживай, у нас ей будет хорошо. Если, конечно, выживет.
Трах! Заслуженная оплеуха всё-таки нашла свою героиню. Юлька, было, окрысилась на подругу, что её вот так принародно, но Гаффар положил ей руку на плечо и попросил:
— Не нужно, Гранка. Мой сын смелый человек. Он должен знать правду.
— Должен, — подтвердил Зияд.
Внешне он не изменился — держал фасон — лишь губы побелели.
— Я не хочу верить, что Ханан выживет. Я просто надеюсь. Но если ничего не получится, отец, дай знать. Мы прилетим за тобой.
— Ну, раз уж пошла такая пьянка, так уж до смерти, — не понять отчего, рассердилась Гранка. — Вы, Зияд, в любом случае не прилетите за отцом. Планета его не выпустит живым. Разве ты об этом не знаешь?
— Знаю. И не хочу, чтобы он оставался. Я просил его вернуться с нами. Ханан не единственная его внучка. Он нужен всем своим внукам. И детям, — зыркнул он на Гаффара весьма непочтительно. — Отец, я прошу тебя: подумай ещё раз. Подумай о нас.
— Не будет он думать, — отрезала Гранка. — Не о чем.
— Замолчи! — прошипел Гаффар, рванув её за руку.
— И не подумаю, — спокойно возразила Гранка, ловя его трясущиеся ладони. — Какого хрена ты обнадёживаешь ребят? Это нормально: давать им пустые надежды? Побойся Бога, Гаффар!
— Что происходит? — напружинился Зияд, сверля деда уже откровенно злым взглядом.
