— Да иду я, иду, — проворчала Наруга, протискиваясь между двумя самочками. — Гранка, зараза, всё из-за тебя! Я с позавчера мечтала, чтобы меня куда-то тащили с самого утра.
— Потерпи, — хмыкнула мудрая славянка. — Сегодня я его дожму.
И первой нырнула в кабину машины.
— Давай останемся дома, — предложила Наруга своему рыжему вездеходу.
Тот склонил к ней блин и укоризненно сверкнул передними глазами.
— Да, с вожаком не поспоришь, — согласилась она и ушла в ледяной переходник.
Через несколько секунд глаза Нара явили ей уморительную картину: прекрасная Бланка стояла на крыльце, сжав кулаки и беззвучно ругаясь. Так и подмывало её пугнуть. Но мысль о том, что бабёнка с перепуга полезет в дом и там окопается, мигом испоганила настроение. Нар согласно обогнул обиженный камень преткновения и поскакал вслед за Грашей.
Отряд под командованием самого майора выкатился из крепости и двинул берегом озера к северному перевалу. По всему пути следования его провожали тревожные взгляды танольцев. Дежурная пятёрка берров покидала крепость — есть, отчего перепугаться. У последнего прибрежного хутора встретили деда Михайлу, и Риг выскочил наружу предупредить, что они туда и обратно. Старик покивал, что-то пообещал Ригберу и… вернулся к работе. Да уж, этот не разбежится успокаивать сограждан. Хотя какой-то мальчуган рванул в сторону крепости — заметила Наруга глазами по правому борту. Настроение заметно подпрыгнуло — это Нар, которому прогулка явно доставляла удовольствие. Когда необходимости в жёстком контроле его мозгов не было, ощущения мандарина нередко лезли в собственное сознание и пытались там хозяйничать. Вот и сейчас он порывался пробежаться, пока реакции пилота были на нуле. Давай — тепло понукнула Наруга, и они рванули вперёд.
Утро вовсю разворачивалось. Местное солнце — редкий капризный гость — поддавало жару с каждой минутой. Жуки и пчёлы — величиной с детский кулак — гудели несыгранным оркестром. В крепости, где постоянно толклось местное зверьё, насекомые появлялись редко, по недомыслию. А тут вовсю шуровали, то и дело шугаясь от гуляющих монстров. Чем планета пропитывала шкуры своих монстров, никто так и не взялся выяснить. Всякая там научная общественность игнорировала этот мир, теоретизируя о нём понаслышке. Но противонасекомный эффект был воистину неубиваемым. Люди годами носили одежду из местного материала, а всякие там жёсткокрылые с тараканообразными продолжали брезговать ими, как в день первой примерки.
